Однако дело прошло без проволочек, и вскоре Дерек стал счастливым обладателем местной валюты.

Ну как — счастливым. По-прежнему над ним висела постоянная опасность быть ограбленным. Нда, он никогда до этого не задумывался, что в том, чтобы вообще не иметь денег, есть свои очевидные плюсы: тебя точно не ограбят. Теперь же приходилось как-то нести монеты, стараясь при этом не показать, что они у тебя есть, и притом думать, куда их припрятать, если где-то устроится. По всему выходило — только с собой носить, а значит, продолжать поминутно опасаться быть ограбленным.

Разовый ночлег в условиях наличия денег не представлял особой сложности, но Дерек справедливо рассудил, что, покуда работы у него нет, нужно экономить, поэтому и ночлег лучше поискать подешевле.

Не то чтобы он в принципе представлял себе, как ищут ночлег подешевле. Мысль о том, что люди сдают дома, комнаты и даже углы в комнатах, ему в голову не пришла. Он искренне полагал, что единственный способ заночевать — это постоялый двор. Но зато однозначно решил, что рядом с портом и трактом такие дворы самые дорогие, и нужно искать где-то в стороне, поэтому углубился в узкие улочки.

Там он ожидаемо заблудился, в особенности по той причине, что пугался каждого прохожего, предполагая, что тот может быть грабителем, а потому, желая избегать встреч, постоянно куда-то сворачивал и нырял.

Так что когда впервые за всё время этих блужданий он обнаружил вывеску гостиницы, то тут же радостно и устремился туда. Посчитав цену приемлемой, Дерек снял комнатушку на неделю, пообедал и снова отправился блуждать — теперь уже в поисках работы.

Искать работу, как легко можно догадаться, он тоже не умел.

Сперва он просто шёл-шёл по городу, и ходил так часа три, даже начал слегка ориентироваться. Потом до него дошло, что работа не падает на тебя с неба сама по себе, и недурно было бы приложить кое-какие усилия.

Наткнувшись на первую попавшуюся лавочку — она принадлежала скобянщику — Дерек зашёл внутрь.

Скобянщик был занят: вчитывался в пыльный талмуд. Хмуро смерив посетителя взглядом из-под бровей, он вернулся к чтению.

Дерек поразглядывал замки и петли.

«Может, спросить, не нужен ли ему… конторщик?» — растеряно поморгал он, пытаясь понять, какая вообще работа существует, на какую он может претендовать и как заводят разговоры такого толка.

Он искоса поглядел на скобянщика — словно бы в надежде, что тот сам догадается о цели его визита.

Скобянщик догадался, но явно не о том, и ответил весьма хмурым прищуром: зевака, который блуждающим взглядом осматривает явно ненужные ему товары и косится на хозяина лавки — всяко крайне подозрительный субъект!

— Хотели что-то, господин хороший? — весьма и весьма недружелюбно поинтересовался скобянщик.

Дерек помотал головой.

Скобянщик выразительно поднял брови.

Не найдя ничего лучше, Дерек ретировался.

Скобянщик вышел на крыльцо и долго смотрел ему вслед, убеждаясь, что подозрительный тип ушёл своей дорогой.

…до вечера Дерек так и продолжил ходить по всем лавочкам подряд, но везде повторялась примерно одна и та же история. Когда начало темнеть, лавки стали закрываться, и Дерек понял, что нужно возвращаться на постоялый двор, но…

Не смог вспомнить, куда идти.

Учитывая, сколько он бродил сперва, пока выбрел к этому двору, и сколько он бродил после, — немудрено.

Аньтье не был большим городом, но человеку, который оказался там впервые, всё же сложно ориентироваться в местных улочках. Застраивалось тут всё бессистемно, ровных дорог не было, кварталы лепились друг на друга причудливо и прихотливо…

Дерек, к тому же, вместо того, чтобы пытаться прочесать город методично или, на худой конец, поспрашивать (прохожих он по-прежнему боялся и избегал), просто пытался тыркаться то в один, то в другой переулок, в надежде наткнуться на знакомые ориентиры. Те, в самом деле, попадались, — приметные дома, вывески, флюгеры, деревья, — но беда была в том, что он не помнил соотношение этих ориентиров с той точкой, которую искал. Просто помнил, что уже проходил мимо, и всё.

Темнело. Людей на улицах почти не осталось, запирались двери, закрывались ставни, гасли огни. На город спускалась тишина, нарушаемая иногда собачьим лаем или боем часов где-то далеко. И раньше промозглый ветер, задувавший с моря, становился пронзительно-ледяным.

На Анджелию опускалась зима, а у Дерека была только его ньонская куртка — учитывая жаркий климат Ньона, не очень-то она помогала.

Ко всему, ноги с непривычки ужасно устали. Он весь день провёл в своих блужданиях, после морского путешествия с трудом привыкая к земле и постоянно спотыкаясь на каждом втором булыжнике мостовой. Сил никаких не осталось.

В отчаянии он присел на чьё-то крыльцо и спрятал лицо в ладонях.

Хотелось пить, и есть, и спать. Было холодно и больно, и он совершенно не представлял, что делать дальше. От усталости и досады из глаз полились слёзы.

Сам себе он сейчас виделся совершенно никчёмным и ни к чему не годным. Он с несомненной отчётливостью понимал, что крайне глуп: как можно было не запомнить, где именно ты снял комнату? Это не говоря уж о ситуации в целом. Вот зачем было действовать так импульсивно? У него ведь было полно времени, чтобы всё хорошенько спланировать, подготовить себе пути отхода… Да что там! Зачем было сразу нестись в чужую незнакомую страну? Мог бы и в Ньоне перекантоваться первое время, не настолько Грэхард и всевидящий, не нашёл бы.

«С чего я вообще взял, что он будет меня искать? — недоумевал теперь Дерек, который сам себе казался слишком ничтожным, чтобы ради него кто-то стал бы устраивать масштабные поиски. — Затаился бы где-нибудь на севере, а если что, там и до Ниии рукой подать».

Решительно, если бы сейчас из-за угла вдруг появился невесть откуда взявшийся ньонский стражник, посланный по его, Дерека, душу, он бы даже, пожалуй, обрадовался и, не задумываясь, сдался бы. Просто на радостях, что он кому-то настолько нужен, чтобы выискивать его на другом конце Материка.

Посидев минут десять и окоченев до дрожи, Дерек вытер слёзы и пришёл к выводу, что нужно что-то делать. И, раз уж он не может найти свой постоялый двор, имеет смысл поискать другой. Денег, конечно, жалко, но — сам растяпа.

Со вздохом встав, Дерек завертел головой, выбирая направление, которое казалось более перспективным. Забрёл он уже в какую-то несусветную глушь, где даже собаки не лаяли, а уж тем паче не пахло никакими постоялыми дворами.

На его счастье, далеко-далеко пробили часы, отсчитывая полночь. Кивнув сам