– Имоджин Хоупвелл Маклин, согласны ли вы взять в мужья этого человека?

Молчание.

Догадалась ли она, что он не настоящий человек? Ардет покачал головой. Это невозможно… Сам он во время церемонии не вслушивался в то, что говорит викарий, размышляя о том, как пройдет подготовленный им свадебный прием, а также о предстоящем путешествии. Да и чего ради слушать этого незнакомца, если он сам прекрасно знает принимаемые им на себя обеты, права и обязанности? Лучше любого клирика знает, как соблюдать их.

Ардет взглянул на невесту. Сначала, судя по легкой улыбке у нее на губах, подумал, что она просто заслушалась речей священника. И вдруг сообразил, что такого рода застывшие улыбки видел он, когда совершал свою работу… бывшую работу. Но ведь Джини не?.. Нет, конечно же, нет! Она была просто парализована страхом, бедное создание, и он не имел ни малейшего понятия, что с этим делать, тем более в присутствии множества людей, в изумлении взирающих на них обоих.

Ардет сжал руку Джини в своей, даже сквозь перчатку ощутив, что рука эта просто ледяная, а он не мог ее согреть, потому что его руки всегда оставались холодными как лед. Он ругнулся про себя, потом начал молить небеса о том, чтобы Джини не переменила своего решения. Кэмпбелл, который стоял рядом с ним, начал нервно покусывать нижнюю губу. Викарий повторил вопрос.

Мари, присутствующая на свадьбе в качестве подружки невесты и свидетельницы, прошептала так громко, что ее услышала по крайней мере половина гостей:

– Вы никогда не получите лучшего предложения, дорогая.

Эти слова всего лишь напомнили Джини, что она вручает свою судьбу и жизнь, а также судьбу и жизнь своего ребенка человеку из высшего общества, который движется легко, словно тень, обладает образцовой наружностью и при этом изъясняется сплошными парадоксами. Ей нечего делать здесь, в этом обществе, с этим сладкоречивым незнакомцем.

– Вы, конечно, получите более приемлемое для вас предложение, – негромко заговорил с нею Ардет. – Вы красивы и добросердечны, любой мужчина будет готов умереть ради того, чтобы вы стали его женой. То есть, может, и не умереть, – поспешил он исправить свою словесную опрометчивость, хотя для него самого это выражение имело особый смысл. – Но я надеюсь, что вы изберете меня, потому что, клянусь, я буду вам хорошим мужем в течение всего отведенного мне времени. – Он поднес к губам руку Джини в перчатке и поцеловал ее. – Умоляю вас, леди, ничего не бойтесь, я никому не позволю причинить вам зло. Вы этому верите, не правда ли?

Джини облизнула губы и кивнула со словами:

– Да, я верю.

– И вы верите, что мы оба достойны того, чтобы обрести свою долю счастья в этой жизни?

На этот раз она ответила громче и увереннее:

– Да, верю.

Двадцать свидетелей вздохнули свободнее в надежде, что затруднительных моментов более не будет. Никому не придется решать малосимпатичные проблемы вдовы этого мерзавца Маклина. И мужчинам не придется сетовать на то, что их жены вздыхают по элегантному графу.

Ардет от всей души был признателен небесам, аду и всему, что находится между ними. И произнес:

– Да, я тоже.

– И я! – послышался пронзительный вскрик с верхушки незажженного канделябра, а затем еще более пронзительный вскрик леди в тюрбане, на свою беду усевшейся на стул, который стоял прямо под этим канделябром.

При всех различиях, обусловленных временем, свадебные церемонии в основном не изменились. То же можно было сказать и о первой брачной ночи, за исключением того, что никто теперь не ожидал, чтобы из окна вывешивали простыню с пятнами крови, а вступление в брачные отношения не должно было происходить в присутствии свидетелей. Правда, гости мужского пола во время празднования в отеле вели себя достаточно бурно и позволяли себе высказывать не вполне пристойные шутки, как это водилось исстари. Возможно, они так разошлись потому, что невеста не была скромной девственницей.

Ардет был от всего этого сильно не в духе. Можно ли считать джентльменами мужчин, которые ведут себя подобным образом в присутствии леди? В свое время и он мог позволять себе то же самое, но неужели эти слабосильные на вид господа не научились за все прошедшие века более приличным манерам? Он не мог делать им замечания и не мог потребовать, чтобы хозяин отеля прекратил наливать гостям вино и эль, поскольку обильные возлияния развязывали даже самые сдержанные языки. Более всего он нуждался в том, чтобы возвращение в Англию происходило спокойно и благополучно. Кроме того, затевать ссоры по столь незначительным поводам было ему не свойственно. И Ардет решил, что самое лучшее попросту удалиться.

Джини очень устала и чувствовала себя смущенной. Ей представлялось, что по крайней мере половину непристойных песен не стали бы петь, если бы считали ее настоящей леди. Ей была ненавистна мысль о том, что граф придет к выводу, будто он женился на женщине гораздо более низкого происхождения, чем он, и что это проявится уже в день свадьбы! Удалиться с шумного празднества было заманчиво, но, к сожалению, невозможно.

– Мы не можем просто исчезнуть, милорд, – произнесла она с нескрываемым сожалением. – Это наш прием. Мы на нем хозяева.

– Мы с вами граф и графиня, миледи. Разве вы еще не поняли, что мы можем делать почти все, что пожелаем? Смотрите же.

Он наполнил вином свой бокал. Это был негромкий звук, но все, кто сидел поблизости, его услышали и притихли.

– Друзья, миледи и я благодарны вам за то, что вы пришли помочь нам отпраздновать наше бракосочетание. Мы признательны всем вам за ваши добрые пожелания. Как вы знаете, брак – это путешествие, плавание в не нанесенных на карты водах, где скрытые рифы таят для вас немалую опасность и препятствуют благополучному достижению мирной гавани. Мы начинаем наше странствие сегодня вечером. Мы хотим попрощаться с вами и просим продолжать веселье и после этого.

Послышались громогласные требования принести новые бутылки шампанского для напутственного тоста, что и было исполнено. Дальнейшее веселье после ухода новобрачных уже не будут сопровождать неодобрительные взгляды новоиспеченного супруга.

Вместо того чтобы подняться по лестнице в их апартаменты, Ардет повел Джини во двор к карете, на козлах которой сидела Мари возле Кэмпбелла. Дорожные сундуки и прочий багаж уже были уложены на запятках и на крыше кареты.

– Мы не останемся здесь на ночь? – спросила Джини.

– Мы направляемся к побережью на яхту, которую я нанял и которая доставит нас в Англию.

– О! – негромко отозвалась Джини, и Ардет в ответ на это снова взял ее руку в свою.

– Я должен был посоветоваться с вами? – спросил он. – Боюсь, что не обзавелся привычкой интересоваться мнением другого человека. Я был прав – нам нужно очень многое узнать друг о друге и научиться быть частью двуединого союза. Я слишком много времени провел в одиночестве.