Иногда «заплечных дел мастера» еще и от себя усугубляли характер казней. Так, при царе Василии Шуйском при повешении самозванца лже-Петра веревка оказалась слишком толстой и петля не могла затянуться; тогда палач, взяв дубину у стоявшего поблизости мужика, размозжил повешенному голову. Через несколько лет при повешении четырехлетнего ребенка «паньи Маринки проклятого сынка-ворёнка», из-за того, что ребенок был легок, мочальная петля не затянулась, и несчастный, полуживым, был оставлен в метель и стужу мученически умирать на виселице. Речь идет о сыне Марины Мнишек и Лжедмитрия II. Марина Юрьевна Мнишек (1588–1614) — дочь Сандомирского воеводы Ежи Мнишека и Ядвиги Тарло, жена Лжедмитрия I, венчанная с ним в мае 1606 г., незадолго до его гибели, и коронованная как русская царица. Единственная женщина, коронованная в России до Екатерины I. После казни Лжедмитрия I — жена следующего самозванца, Лжедмитрия И, выдававшего себя за первого. Активно участвовала во всех основных событиях Смутного времени. По сообщениям русских послов польскому правительству, после ареста «умерла с тоски по своей воле»; по другим источникам — была повешена или утоплена. Перед смертью, узнав о казни сына, якобы прокляла род Романовых, предсказав, что ни один из них не умрет своей смертью (29: 65).

Православный народ России смотрел как на Антихриста и на другого горячего поклонника смертной казни — на Петра I (1682–1725). Воинский устав Петра I 1716 г. предусматривал смертную казнь за 123 преступления. Примерно в половине случаев в уставе был определен способ смертной казни. В остальных — его оставляли на усмотрение суда. В отличие от Уложения 1649 г. число способов смертной казни при Петре было сокращено до трех: расстрел (аркебузирование), обезглавливание и повешение. Расстрел применялся только к военнослужащим. Обезглавливание осужденных производили мечом на плахе или бревне, а не топором, как при предшественниках Петра. По сравнению с Уложением царя Алексея Михайловича в Воинском уставе Петра число преступлений, караемых смертью, увеличилось почти в два раза. Преступлениями против веры в Петровскую эпоху считались «союз с дьяволом», «заговор ружья», «непосредственное сношение с адом с целью причинения вреда другим людям». Эти «преступные деяния» карались сожжением. Богохуление влекло за собой смертную казнь с предварительным прожжением языка раскаленным железом. К преступным деяниям была отнесена и лжеприсяга — при значительных последствиях преступление каралось смертью, при незначительных — отсечением двух пальцев и каторгой. Важным политическим преступлением в Воинском уставе считались неуважительные высказывания против царя: «Кто против Его Величества особы, — говорит 20-й артикул этого документа, — хулительными словами погрешит, его действия и намерения презирать и непристойным образом о том рассуждать будет, имеет живота лишен быть и отсечением главы казнен».

Как и во времена Алексея Михайловича, «залитием» горла расплавленным металлом наказывалось изготовление фальшивых монет. Об этом свидетельствует указ Петра от 5 февраля 1723 г., предписывающий отсекать «для скорой смерти» головы тем из подвергающихся этой казни преступникам, которые не сразу умрут после экзекуции над ними. К этой же группе преступных деяний были отнесены растрата или «утайка» казенных денег, караемые повешением. К такой же казни приговаривались и недоносители по таким делам. Смертной казнью при Петре карались виновные во всяком умышленном убийстве. Состоявшаяся дуэль, хотя бы в результате ее не было ни смертного исхода, ни нанесения раны, наказывалась позорной казнью через повешение как для обоих противников, так и для их секундантов. Даже убитый на дуэли не избегал казни — его мертвого вешали за ноги. При Петре I впервые в российском светском законодательстве появляется определение посмертных наказаний за самоубийство. Воинский устав отличал самоубийство, совершенное при здравом уме, от самоубийства, совершенного в болезненном психическом состоянии. В первом случае труп самоубийцы волочился палачом по улицам, после чего его бросали «в бесчестном месте»; во втором случае самоубийца лишался христианского обряда погребения. Воинский устав предусматривал также наказания и за покушение на самоубийство. Если солдат покусится на самоубийство «от мучения, досады или в беспамятстве», он с бесчестием изгоняется из полка; если же он покусится на него без этих смягчающих вину обстоятельств, его наказывали смертной казнью. Прелюбодеяние, блуд, кровосмешение, многобрачие, похищение и изнасилование женщин, мужеложство и скотоложство — все эти преступные деяния по Воинскому уставу карались смертной казнью, иногда заменяемой каторгой или телесным наказанием. Суровое наказание за прелюбодеяние смягчалось, если уличенная в нем сторона докажет, что она «в супружестве способу не может получить телесную охоту утолить».

Как и в Уложении 1649 г., смертная казнь через сожжение назначалась за поджог, если будет доказана умышленность деяния. За разбой и грабеж виновные карались колесованием «с последующим наложением на колесо тела казненного». Крупная кража (на сумму свыше 20 рублей), «а равно кража хоть и мелкая, но совершенная в четвертый раз, всякая кража во время наводнения или пожара, кража из казенного цейхгауза, у своего господина, у товарища или на карауле, если цена покраденного даже и незначительна», наказывалась смертной казнью через повешение. Воинский устав предусматривал наказания и за другие квалифицированные виды кражи: святотатственная кража из церкви (храмская татьба) влечет за собой смертную казнь путем усекновения головы. В качестве воров рассматриваются и «одинаковую с ними кару несут» лица, утаившие украденное и не объявившие о краже начальству.

Особенно жестокими были казни Петра I в 1698 г., при подавлении стрелецкого бунта, вызванного тяготами службы в пограничных городах, изнурительными походами и притеснениями со стороны полковников. После разгрома восставших стрельцов в 40 верстах к западу от Москвы войсками А. Шейна и П. Гордона 22 и 28 июня были повешены 56 «пущих заводчиков» бунта, а 2 июля — еще 74 «беглеца в Москву». Кроме того, 140 человек были биты кнутом и сосланы, а 1965 человек разосланы по городам и монастырям.

Срочно возвратившийся из-за границы 25 августа 1698 г. Петр I возглавил новое следствие («великий розыск»). Из городов и монастырей велено было свезти сосланных ранее стрельцов, которых разместили по московским монастырям и в подмосковных селах под крепким караулом. Всего было задержано 1714 стрельцов. Допрос происходил в Преображенском селе под руководством князя Федора Юрьевича Ромодановского, заведовавшего Преображенским приказом. Для допросов было устроено четырнадцать застенков, каждым из которых заведовал один из думных людей и ближних бояр Петра. Признания добывались пытками.

Подсудимых привязывали к перекладине за связанные назад руки и сначала пороли кнутом до крови. Если стрелец не давал желаемых показаний, его клали на раскаленные угли. По свидетельству современников, в Преображенском селе ежедневно курилось до тридцати костров с угольями для поджаривания стрельцов. Царь присутствовал при этих варварских истязаниях. Если пытаемый ослабевал и нужен был для дальнейших показаний, то призывали медика и лечили несчастного, чтобы затем вновь подвергнуть мучениям. Основной целью пыток было получение показаний, изобличающих сестру Петра, царевну Софью, в подстрекательстве стрельцов на бунт. Под пытками стрельцы сознались, что у них было намерение поручить правление царевне Софье и истребить немцев, но никто из них не показал, чтобы царевна сама призывала их к этому.