Чес замерла на несколько секунд, а потом смяла пальцами его рубашку и совершенно беззастенчиво простонала:

— Эдди-и… — словно он уже довел ее до оргазма.

Квинт отстранился от ее шеи, посмотрел в блестящие глаза, улыбнулся…

Бах!

Ее тело качнулось, голова откинулась назад.

Звон стекла, крики, автоматные очереди, грохот заслонок, перекрывающих путь к отступлению.

Чес безвольно лежала на его руках. На лице застыла блаженная улыбка, щеки раскраснелись от танцев, алкоголя и смущения. Тонкая красная струйка стекала вдоль спинки носа и капнула на губу.

— Чес?

Диван, на котором сидел Эдриан, прошило очередью, но все это звучало глухо, словно он почти потерял слух. Квинт видел только красную дырку во лбу девушки на его руках. Ладони слиплись от крови. Пуля прошла навылет, и он знал, кто это сделал.

Бьярте Хоурн. Больше некому.

Эдриан вернулся к реальности так же быстро, как и выпал. Прижав к груди безжизненное тело, он кувыркнулся за диван, огляделся. Зал был полон корпоратов в шлемах и бронежилетах. Как они сюда попали? Неужели эта облава планировалась уже давно? Как назло, при себе у него не было никакого оружия. Зал заполнился слепящим светом, когда имитирующие ночное небо окна мигнули и разом потеряли картинку. А потом на них стали медленно опускаться бронированные заслонки. Мышеловка захлопнулась.

Шишки Подземья падали, заливая пол кровью…

«Эн, мне нужен путь отхода».

«Есть. Иду в системы отеля».

Щелчки взведенных орудий раздались со всех сторон. В его сторону смотрели черные дула штурмовых винтовок и безликие шлемы. Эдриан был окружен, но почему-то они не стреляли. Через мгновение он понял причину. Корпораты расступились, пропустив вперед фигуру в немного другой защитной экипировке.

Лизбет.

— Все кончено, Квинт. Сдавайся.

Он недоуменно посмотрел на нее.

— Сдавайся, — чуть мягче повторил знакомый голос. — Псионик мертв, ты свободен… Поиграл в доброго папочку и хватит. Детки иногда мрут раньше родителей. Се ля ви.

От последних слов мир мгновенно окрасился во множество оттенков красного. Мысли напоминали эхо падающего в пропасть человека. Фигурка Квинта рухнула в океан клокочущей крови и яростно колышущихся щупалец.

«Красный».

Квинт рванул вперед. Время вокруг превратилось в ленивую медовую каплю. В гладком шлеме Лизбет отразилось его лицо. Оскал ярости, зрачки на весь глаз. Он раскрошил этот шлем несколькими точными ударами. Бронестекло разлетелось дождем острых снежинок, которые неподвижно зависли в воздухе. Квинт схватил Апрентис за шею и со всей дури приложил к полу, окончательно добивая шлем. Раз, два, три, четыре. На пятый он отшвырнул ее в дуло самому шустрому корпорату, прямо на лениво летящую в его сторону пулю. Затем он перешел к беспомощно застывшим бойцам. Он ломал их голыми руками, не чувствуя ни ужаса, ни упоения, только боль. Зверь знал только один способ борьбы с болью — делиться ею с окружающими.

Внутри все пульсировало как сигнальный маячок.

«Красный».

Перед глазами потекли красные строчки данных.

«Красный. Дверь. Заблокировано. Коридор. Окно. Заблокировано. Стоп. Заслонка приподнялась. Пожарная лестница».

Электрический укол в висок. Карта, схема, быстрая смена картинок с камер. Подхватив Чес, Квинт поднырнул под приподнятую заслонку, с разбегу врубился телом в панорамное окно и полетел вниз, в кружащемся танце стеклянных осколков. Пролетев несколько этажей, он схватился за перила пожарной лестницы. Из соседнего здания в него полетели пули. Бьярте… Лучший стрелок Бюро, те еще глаза-рентгены. Ускорившись, Эдриан побежал по лестнице. Нет, Хоурн, у тебя нет шансов. Теперь он был кровавой скоростью, покорившей время. В голове мелькали карты, сигнальный маячок, пути отступления накладывались друг на друга, как быстро перелистываемые страницы.

«Красный. Вперед, три мили на восток, пять на север. Вниз».

В голове пульсировала горячая боль.

05. Мертвая принцесса

— Запускай! — крикнул Маэда.

Захлебывающийся рокот дизельного генератора, треск лампочек и дерганое мигание светодиодных полос. Завоняло выхлопами, и старая электрическая вытяжка принялась собирать сизые струйки дыма. В логове «Тайгасу» наконец-то загорелся свет.

Дела в Подземье были плохи. Параллельно с облавой на «Карнак Паллас», где полегли все Торгаши и многие главы банд, полисы устроили крупномасштабную облаву на гнездо бунтарей. Они истребили множество людей, добили и попросту растоптали сопротивление, вычистили арсеналы, уничтожили заводы и клиники, а напоследок перерезали жизненно важные кабели. Подземье погрузилось в зловещую темноту и тишину.

Эдриан склонился над Чес, в который раз пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки регенерации, но влажная дырка на ее лбу не желала затягиваться. Почему? Эдриан прикоснулся к ее холодной руке, провел ладонью вдоль плеча.

«Ну же, девочка, открой глаза».

Прошло два дня с того момента, как он ворвался в логово, до смерти перепугав тигров. Не в себе, с мертвым телом на плече, которое яростно охранял даже от подельников. Наверное, они решили, что Эдриан свихнулся, ведь он без конца твердил только одно:

— Если кто-нибудь возьмется ее хоронить, я закопаю его рядом.

Квинт не раскидывался беспочвенными угрозами. Он действительно был доведен до крайней точки, с трудом балансируя между пробудившимся Зверем и славным добрым Эдрианом. Дело было даже не в швах, что разошлись и дико терзали воспаленной болью, а в страхе, что Чес больше не встанет. Это не укладывалось в голове, ведь он был так близок, прикасался и целовал ее. Оставалось всего чуть-чуть… А теперь она была мертва и не желала возрождаться.

«Чес, почему ты не регенерируешь?»

Эдриан раз за разом пересматривал все материалы, что были украдены у «Аллегро Корп». Протоколы «воскрешений», видеофайлы бесчеловечных операций, которые она шутя переживала. Он своими глазами видел, как быстро срастаются сломанные кости и порванные жилы. Но вот прошло уже два дня, и Чес не подавала никаких признаков жизни.

«Что же я упускаю?»

Крис и Маэда загрустили, один лишь Дед поверил безумным словам Эдриана.

— За все приходится платить, Зверь, — загадочно сказал он. — Это плата за то, что ты так и не выбрал сторону. Тебе придется сделать это, иначе высшие силы заберут все, что тебе дорого, и сами выберут за тебя.

Он, как и всегда, нес эзотерическую ересь, но впервые Квинт глубоко задумался над его словами. Давно пора определиться, но он оттягивал эту боль. Сейчас, когда ему и так было плохо, что сделает еще одна капля в море? Тем более, будучи в этом странном красном безумии, он сильно навалял Апрентис. Жива ли она? Даже если и жива, они теперь навсегда разделены чертой. Когда они встретятся в следующий раз, что он почувствует, смыкая пальцы на шее, которую когда-то целовал? Сможет ли он спокойно оборвать