начиная от царапин и заканчивая разрывами внутренних органов. Я применил «панацею», потому что это был единственный способ не дать вам погибнуть в ближайшие часы.

— Круто. Дайте мне ящик этой «панацеи» и я как-нибудь выживу. — усмехнулся я.

— Увы, как раз здесь и кроется таки основная проблема. «Панацеи» у меня больше не осталось, это и так был единственный экземпляр, резервный, на самые крайние случаи, когда без нее никак. Чит весьма дорогой, и его в принципе позволить себе может не каждый, но за вашу импульсную винтовку, которой расплатилась Скит, я мог бы и две «панацеи» на вас потратить… Только вот нет у меня двух «панацей». А теперь нет и одной.

— Но вы же сказали, что «панацея» лечит все. Значит, я здоров?

— «Панацея» не лечит все. «Панацея» вообще не лечит заболевания, если уж на то пошло. «Панацея» нивелирует травматические процессы в организме. Конкретно в вашем случае, «Панацея» купирует все воспалительные процессы в вашем организме, а аутоиммунные заболевания это почти на сто процентов — именно воспалительные процессы, — но не устраняет их причину. И так как заряд чита не вечен, через какое-то время его воздействие на ваш организм сначала будет уменьшаться, а потом — пропадет вовсе, снова оставляя вас один на один с болезнями.

— Хорошо, давайте через неделю еще одну «панацею» применим. — я развел руками. — Если она так эффективна.

— Простите, молодой человек, но у меня тут не богадельня все-таки. — криво улыбнулся Вивик. — Как я уже сказал, «панацея» это весьма дорогой чит в силу своей специфики, и даже на второй экземпляр вашего вклада в виде винтовки уже будет не достаточно.

— Ну давайте я заработаю! — я пожал плечами.

Вивик поднял сухую ладонь:

— Я таки не закончил. Вышеописанная проблема — только первая, но есть еще и вторая. «Панацея», как я уже сказал, чит довольно редкий, поэтому просто придти куда-то и найти его, или тем более — купить, — нет возможности. Даже для меня. Даже я вынужден сидеть и ждать, когда у моих поставщиков появится нужное мне оборудование, в том числе, читы. И можете мне поверить — сейчас у них «панацеи» нет.

— А у кого есть? — тут же спросил я, раньше чем подумал. — Хм да, неумный вопрос. Надо думать, вы не знаете.

— Ну как сказать «не знаю»… — уклончиво протянул Вивик. — Как минимум одну группировку людей, у которых точно есть «панацея», и даже лишние экземпляры, я точно знаю, но…

— Но? — не понял я. — Что за группировка?

— Таки читеры же! — усмехнулся Вивик. — Читеры из группировки «Госпитальеры».

— Впервые слышу.

— Жаль. — вздохнул Вивик. — Я надеялся, что хоть что-то в вашей памяти осталось целым.

— Видимо, ничего. — я посмотрел на кружку в своих руках, из которой так и не решился сделать ни единого глотка. — Кто такие читеры?

Вивик, в противовес мне, уже наполовину опустошил свою кружку и сейчас, словно беря паузу, чтобы собраться с мыслями и сформулировать их, сделал еще один долгий глоток.

— Думаю, что из самого слова вы уже поняли, что это напрямую связано с читами. Дело в том, что любой человек может использовать любой чит, если, конечно, знает, как его применять. Для «панацеи» активатором служит простое касание тела, для «ежа» — нажатие на специальную точку, для «кванта» — разъединение на две половины…

— А для «тишины»? — спросил я, вспомнив чит, которым пользовалась Скит.

— Для «тишины» нужно подбросить ее в воздух. И обязательно над двумя людьми, на одного она не работает.

— Ясно. — я кивнул, подтверждая, что понял то, что и так видел своими глазами. — Едем дальше. Читеры это?..

— Читеры это люди, которые не способны использовать все читы. — охотно продолжил Вивик. — Дело в том, что читы можно… Как бы «вживлять» в тело, перенимая те способности, что дает чит в чистом виде. Вживив «тишину» — сможешь становиться незаметным для противников, вживив «квант» — телепортироваться с места на место, вживив «ежа» — превратиться в живое оружие, способное выстреливать костяными иглами из тела и так далее.

— А «панацею»? — тут же спросил я о самом волнующем меня варианте.

— А если вживить «панацею» то человек станет практически бессмертным. — Вивик кивнул. — Вы все правильно поняли. Любые ранения будут затягиваться за считанные минуты, и уничтожить читера с «панацеей», по сути, возможно только если разом уничтожить весь мозг, или же полностью — все тело, например, сжечь.

— Но тогда…

— Постойте. — Вивик поднял ладонь. — Позвольте закончить. Дело в том, что, как я уже сказал, читеры лишаются возможности использовать другие читы, они просто перестают взаимодействовать с ними. Даже проверенные и известные способы перестают давать какой-либо эффект, в руках читеров любой чит превращается в простой булыжник. Но есть и плюсы, конечно же, и, после очевидного — способности использовать чит без самого чита, — вторым по интересности идет тот факт, что читы становятся бессрочными. Та же «панацея», вживленная в тело, начинает действовать бессрочно — столько, сколько будет существовать организм, ее… Скажем так, приютивший. Организм постепенно перестраивается и начинает сам подпитывать чит, не давая ему разрядиться. Разумеется, есть и некоторые ограничения — например «квант», который в обычной ситуации можно использовать столько раз, сколько получится частей, на которые его можно разломать голыми руками, то читер с «квантом» может использовать его эффект сколько угодно раз, но с определенной паузой между использованиями. Аналогично с «ежом», да и «панацея», будем честны, если ей придется разом справляться с обширными ранами, на некоторое время уйдет на перезарядку.

— Все понятно, закон сохранения энергии, ничего не берутся из ниоткуда. — быстро кивнул я. — Но…

— Постойте. — Вивик снова поднял ладонь. — Я уже знаю, что вы хотите спросить, но моего ответа будет мало. Нужно, чтобы вы понимали то, что я вам по итогу скажу, а для этого мне придется продолжить рассказ, ведь, как я понял, в теме читов вы, как и во всем остальном… Даже не плаваете — тонете!

Я вздохнул и развел руками — виноват, мол.

— Так вот, дело в том, что организм читера со временем перестраивается. Чит как бы метаболизируется организмом, и, соответственно, организм читера по сравнению с организмом обычного человека становится… ну, чего греха таить — мутантом он становится. В особенных случаях отличить читера от человека можно даже на глаз, что уж говорить о даже самых простых лабораторных тестах, банальный общий тест крови или там мочи все сразу расскажет. И, раз уж я упомянул слово «мутанты», не лишним будет упомянуть, что, как и любых мутантов, читеров обычные люди не особенно любят, а кого-то даже боятся. В то же время как сами читеры нередко мнят себя следующим витком человеческой эволюции, и итог всей этой ситуации закономерен и прозрачен — читеры сбиваются в собственные группировки, кланы. И, так как читеры каждого вида уверены в превосходстве именно их чита, что логично, ведь они выбрали именно этот чит осознанно, то и сбиваются они в группировки по видам читов. Носители «панацеи», носители «ежа» — принцип, думаю, понятен.

Я кивнул, пока что не перебивая Вивика. Уже стало понятно, что, пока он не выложит все, что хочет — я так и не смогу вставить ни слова.

— Само собой, есть случайные банды и отряды, в которых намешаны читеры с разными читами, и даже такие, где обычные люди сосуществуют с читерами, но это редкие и немногочисленные формирования. — продолжил Вивик, прикончив свою кружку с кофе. — Они не стоят внимания и живут обычно недолго. Кланы же это довольно большие структуры, которые насчитывают от нескольких сотен до десятков тысяч человек, некоторые клан-базы побольше иных городов. Что касается внутренней структуры — тут кто во что горазд, где-то сектантские порядки, где-то — армейские, а где-то — разброд и шатание, анархия во плоти. Какие-то кланы кичатся тем, кто они есть, и всячески это демонстрируют, от нашивок до татуировок, другие же — наоборот, маскируются как могут, стараясь максимально походить на простых людей. Это все на самом деле не очень важно в нашем случае. В нашем случае важно то, что как ни скрывайся, как ни маскируйся, но простейшие анализы, которые можно провести почти что на коленке, сразу покажут, кто есть читер, а кто есть человек. И теперь, когда этот вопрос мы таки полностью прояснили, я готов выслушать тот вопрос, который давно уже вертится