Мардонн чуть подался вперед и нажал кнопку звонка сбоку стола.

– Эта история мне нравится намного больше. Надо подумать, сойдет ли она за достоверную.

– Попробуйте, – лениво согласился Мэллори. – Не сомневаюсь, что вам уже приходилось расплачиваться свинцовыми денежками.

Дверь открылась, и на пороге появился блондин. На губах играла приятная улыбка. В руке он держал пистолет.

– Я освободился, Генри, – сказал Мардонн.

Блондин закрыл за собой дверь. Мэллори поднялся и медленно попятился к стене. Мрачно осведомился:

– Переходим к развлекательной программе?

Коричневыми пальцами Мардонн ущипнул себя за жировую складку на подбородке.

– Стрельбы не будет, – бросил он. – Сюда заходят приличные люди. Может, Лэндри вы и не убивали, но видеть вас здесь я не хочу. Вы мне мешаете.

Мэллори продолжал отступать назад, пока не уперся плечами в стену. Блондин нахмурился и сделал шаг в его направлении.

– Оставайся на месте, Генри, – предупредил Мэллори. – Мне нужно пространство, чтобы подумать. Можешь всадить в меня пулю, но и мой пистолет в долгу не останется. А к шуму мне не привыкать.

Мардонн, глядя куда-то в сторону, склонился над столом. Блондин остановился. Язык все еще торчал между губами.

– У меня тут в столе есть сотенные, – произнес Мардонн. – Я сейчас передам Генри десять банкнот. Он проводит вас до гостиницы. Даже поможет собрать вещи. Как сядете в вагон поезда в восточном направлении, Генри вручит вам деньги. Если потом надумаете вернуться – сдавать карты будем по-новому, из крапленой колоды.

Он медленно опустил руку и открыл ящик стола.

Мэллори не спускал глаз с блондина.

– А Генри по ходу дела ничего в голову не придет? – спросил он мягко. – А то вид у него какой-то беспокойный.

Мардонн разогнулся, вытащил руку из ящика. Бросил на стол пачку банкнот.

– Вряд ли. Генри обычно делает то, что ему говорят.

На лице Мэллори появилась жесткая ухмылка.

– Может, как раз этого я и боюсь. – Ухмылка стала еще жестче и как-то искривилась. Между бледными губами Мэллори сверкнули зубы. – Вы сказали, Мардонн, что высоко ценили Лэндри. Это брехня. Вам на Лэндри плевать с высокой башни, тем более теперь, когда он покойник. Наверное, вы уже хапнули вторую часть вашего заведения – и никаких вопросов. Некому задавать вопросы. В вашем бизнесе так бывает. Вы хотите, чтобы я смылся подальше, – надеетесь зашибить на этой грязной истории больше, чем ваша забегаловка приносит в год. Да не получится зашибить. Рынок закрыт. Вам никто и гроша ломаного не заплатит, останется ли сказочка взаперти или пойдет гулять на воле.

Мардонн мягко откашлялся, стоя в той же позе, чуть склонившись над столом и опершись на него ладонями, между которыми лежала пачка банкнот. Он облизнул губы.

– Значит, умная голова, никто не заплатит? Это почему же?

Большим пальцем правой руки Мэллори сделал быстрый, но выразительный жест.

– Лопух в этой истории – я. А умник – как раз вы. Я вам сразу рассказал, как все было, но у меня есть предчувствие: в этой истории с липовым шантажом Лэндри был не один. В ней были вы – по самую вашу жирную шею! Собрали вместе с Лэндри пачку писем, а потом, когда он дал им ход, тихонечко отодвинулись в сторонку. Теперь девушка вполне может говорить. Расскажет она не все, но достаточно, чтобы ее поддержала фирма, которая не захочет подрывать свою миллионную репутацию из-за какого-то дешевого картежника… И ваши денежки вас не спасут – так получите по башке, что будете зубы из носков выковыривать! Голливуд так вас «прикроет», что и не снилось!

Он перевел дух, бросил короткий взгляд на блондина.

– И еще, Мардонн… В следующий раз, когда задумаете пошалить с пистолетом, найдите себе болвана потолковее. Ваш дружок-кабальеро забыл снять пушку с предохранителя.

Мардонн замер. Глаза блондина на долю секунды метнулись к его пушке. Мэллори мгновенно прыгнул вдоль стены – в руке его уже был «люгер». Лицо блондина напряглось – тут же громыхнул его пистолет. Но и «люгер» не подкачал – пуля врезалась в стену рядом с легкомысленной фетровой шляпой блондина. Генри изящно нырнул и снова спустил курок.

Выстрел припечатал Мэллори к стене. Его левая рука онемела, губы сердито скривились от боли. Но он взял себя в руки – и «люгер» быстро выплюнул две пули.

Рука блондина, сжимавшая пистолет, взметнулась вверх, и пистолет отправился в свободный полет куда-то под потолок. Глаза блондина широко распахнулись, рот раскрылся в мучительном крике. В вихревом движении он повернулся, вытолкнул наружу дверь и с жутким грохотом рухнул на площадку.

За ним следом из комнаты вырвалась струя света. Кто-то закричал, где-то хлопнула дверь. Мэллори взглянул на Мардонна и ровным голосом произнес:

– В руку попал! Я этого подлеца четыре раза мог застрелить!

Мардонн поднял руку от стола – в ней голубел револьвер. Пуля пробила пол около ног Мэллори. Мардонн пьяно качнулся и отбросил пушку в сторону, как горячую кочергу. Руки его словно что-то искали в воздухе. Вид у него был жутко перепуганный.

– Встань передо мной, великий босс, – распорядился Мэллори. – Будем отсюда уходить.

Мардонн вышел из-за стола. Он двигался рывками, как марионетка. Глаза были мертвее вчерашних устриц. По подбородку стекала слюна.

В дверном проеме возникла какая-то могучая тень. Мэллори сместился в сторону и не глядя выстрелил в сторону двери. Но звук «люгера» утонул в жутком грохоте – стреляли из обреза. Пламя обожгло правый бок Мэллори. Остальная часть заряда дроби досталась Мардонну.

Мардонн рухнул на пол ничком – уже мертвым.

В дверной проем нелепо влетел обрез. За ним выкатился толстяк в рубашке с короткими рукавами, в падении пытаясь ухватиться за воздух. Из горла его вырвался сдавленный всхлип, и гофрированный перед его выходной рубашки обагрился кровью.

Откуда-то снизу выплеснулся шум. Крики, топот бегущих ног, чей-то истеричный смех, вполне похожий на вопль. Взревели включенные двигатели, завизжали шины отъезжающих авто. Клиенты оставляли поле боя. Где-то звякнуло оконное стекло. Послышался беспорядочный топот убегающих по подъездной дорожке ног.

В освещенном пространстве перед дверью никакого движения не было. Блондин, распростертый на площадке, за покойником в дверном проеме, негромко застонал.

Мэллори протащился по комнате и тяжело сел в кресло позади стола. Рукой, сжимавшей пистолет, он утер взмокший лоб. Прижался торсом к столу и, пытаясь перевести дух, не отводил глаз от двери.

В левой руке отчаянно пульсировала боль, а правой ноге досталось не меньше, чем жертвам казней египетских. Рукав промок от крови, что капала на пол с кончиков двух пальцев.