Глядя на огненную агонию собаки, я представил себе стаю этих летающих органоидов в воздухе и невольно поежился. Не приведи судьба повстречаться с таким созвездием смерти! Судя по тому, что я только что видел, эти органоиды способны пролететь по баллистической траектории десяток-другой метров.

Уже позже, расспрашивая «короля» подробней о дьявольских секретах Плавта, я узнал, что в клетках антипода пирофора — фригидофора, происходит бурная эндотермическая реакция. Получив приказ от нервного узла управления, фригидофор может отобрать тепло из окружающей среды так быстро и радикально, что насмерть замораживает человека, не одетого в гермокостюм.

Ну а в пирофоре происходило обратное. Экзотермическая реакция воспламеняла пирофор в мгновение ока, а заодно нагревала и все ближайшие слои воздуха до нескольких сотен градусов. Таким образом, свойства окружающей среды для него не играли особой роли: как и термитный заряд, пирофор с легкостью проявлял себя и в толще воды, вызывая эффект извержения подводного гейзера.

И при всей их губительной и разрушительной силе оба вида термических органоидов оставались все-таки живыми частями живого существа под названием Плавт! Подобно тому как земные осьминоги-аргонавты от себя отрывают и отправляют в самостоятельное плавание на поиски самки щупальца с семенной жидкостью, чтобы внедриться в нее и взорваться в нужный момент!

Хорошо хоть были они одноразовыми. И неприятный мне фонетически фригидофор, и пирофор, выполнив свои функции, погибали безо всякой возможности к регенерации.

Чем больше я узнавал о Плавте, тем большее изумление он вызывал во мне.

Это было и в первые минуты нашего неожиданного освобождения в Периметре Рубрука, и много позже, когда цепь событий странных, парадоксальных и драматичных захлестнула нас с головой. Потому что в их подоплеке — и вот самый главный парадокс всей этой истории с тремя капитанами! — какую ситуацию ни возьми, почему-то неизменно оказывался этот инопланетный монстр Плавт со своими инстинктами. А инстинкты у монстров известно какие: жрать, самосохраняться и преумножаться!

Каким образом столь невероятное существо, этот монстр хаоса, оказался на Беллоне, для всех нас долгое время представлялось загадкой.

Командор упорно отмалчивался на этот счет, из чего я сразу сделал вывод: знает, причем даже слишком много. И вот из-за этого «слишком», пожалуй, и предпочитает держать язык за зубами.

Я думаю, изначально Плавт больше любил, конечно, теплую воду. И потому его пребывание на студеной Беллоне должно было заставить его как-то адаптироваться к холоду, запустить какие-то защитные теплоизоляционные механизмы.

Скорее всего, заявившись сюда, Плавт сразу забрался в какую-нибудь систему подземных озер, о которых мне как знатному беллонскому палеогляциологу было кое-что известно — не зря же по дороге сюда на борту «Михаила Гросвальда» пришлось выслушивать целую лекцию Сереги Федотова, милейшего начальника группы геологоразведчиков.

Но судя по тому, что никаких контактов с Плавтом ни госкомиссия в 2165–2169 годах, ни последующие поколения ученых на Беллоне не имели, полноценно адаптироваться к морозу он все-таки не смог и со временем впал в спячку. Попросту вмерз в лед и постепенно, год за годом, накрылся многослойным снеговым покровом. Сладко спал, глядя свои непостижимые анабиозные сны…

И кто же мог предполагать, что когда рядом с ним шарахнет терраформирующий лазер, Плавт начнет стремительно оттаивать и проснется к новой жизни?!

А что бы вы сделали, пробудись вы на дне свежеотрытого лазером озера с пустым желудком и полным отсутствием сносной протеиновой пищи?

Я бы первым делом организовал вылазку за продуктами или на худой конец — в соседний лес, на охоту. Вот для Плавта вся Беллона и была лесом, где, увы, чаще всех встречаются — хлады не в счет! — вкусные хомо сапиенсы. А Периметр Рубрука, волею судеб оказавшийся на расстоянии кратчайшего охотничьего броска — прямо-таки их заповедником.

Но осторожный Плавт не стал наваливаться на Периметр Рубрука сразу всей зоодермой, а предусмотрительно отправил вначале экспедиционные органоиды в виде всех этих ежей-слизняков…

Тогда я еще не знал, что Плавт напал на Периметр Рубрука не только от голода. Не знал, что Плавт жаждал взойти на новые ступени разума. Ступени, которых он был способен достичь, отрастив специальные органоиды-церебры при помощи нейронных биологических материалов, поглощенных из высокоорганизованных существ. Пока же интеллект Плавта по уровню разумности примерно соответствовал умственным способностям какого-нибудь земного шимпанзе, и к тому же он катастрофически быстро остывал.

Оставив основную часть своего существа на дне озера, Плавт отправил на захват оперативного космодрома ГАБ примерно пятую часть тела в виде ежей-слизняков, что составило около сотни тонн живой массы. Они, разумеется, остро нуждались в оперативной координации непосредственно на месте охоты, и Плавт был вынужден отправить со слизняками и часть ресурсов своего разума, тут же автоматически опустившись на еще более низкий интеллектуальный уровень.

Май, 2614 год

Периметр Рубрука

Планета Беллона, система Вольф 359

Командор второго ранга Эр

Чтобы не строить домыслов и предположений, я нуждался в точных, надежных сведениях. И я решил действовать так, как подобает командору Отчизны.

Для этого мне требовалось немногое: отвага, окситоциновый допинг и хорошее копье-трезубец, с каким мои предки ходили в море на гигантского краснобрюха.

После того как я потерся мезоподой о ближайший источник электричества, из перечисленных компонент успеха мне не хватало только трезубца… Увы, взяться ему на базе землян было неоткуда, поэтому пришлось удовольствоваться жалким подобием обычного копья, причем — тупым. Для этого я сломал некую радиотехническую конструкцию (хрупкую — как и всё человеческое) и стал обладателем длинной металлической палки.

Я подстерег охотничий органоид, проткнул его трезубцем и приколол к земле. Тут необходима была особая удача: чтобы органоид в общем остался невредим (иначе обмен информацией с Плавтом прервется), и в то же время чтобы он хотя бы несколько секунд не разматывал и не дергал нить.

Именно нить должна была послужить источником интересующих меня сведений. Я накрыл ее мезоподой и замер. Спустя мгновение мне удалось настроиться на ее электрические частоты, и я смог прикоснуться к сознанию Плавта.

Так вот оно что!

Холодный разум, присущий Плавту, пусть и не вошел здесь и сейчас в свою полную силу, несомненно понимает, что данный военный объект с обитающими в нем крупными прямоходящими существами — его последний шанс. Главным образом потому, что для выживания Плавту необходимо поумнеть хотя бы до уровня единичного рефлексора. А чтобы поумнеть до этого уровня, ему требуется поглотить нейронный материал двенадцати-пятнадцати человеческих особей.