Последнее меня не удивило, поскольку оно и не полагается подобным взводам по штатному расписанию.

Поскольку неопознанные живые объекты со всей очевидностью не были людьми, я предположил, что произошло нападение по сценарию «Фактор К». В силу этого я несколько преувеличил масштаб угрозы, что сказалось на моих дальнейших действиях.

В любом случае было ясно, что первым делом надо отразить нападение. Выручить космодром и его немногочисленных защитников мог подчиненный мне взвод старлея Быховского, состоящий из бывалых оперативников.

Оперативники были и вооружены, и экипированы намного лучше охраны космодрома. В том числе они располагали парой станковых плазмометов, весьма эффективных при обороне от неприятеля любых физических кондиций. При необходимости оперативники могли вести и успешные наступательные действия, используя несколько тяжелых боевых экзоскелетов.

Помимо высокой боевой устойчивости и сопротивляемости любым агрессивным внешним воздействиям экзоскелет служит превосходной самоходной платформой для многоствольного пулемета «Вал-9». А последний, хотя и использует ту же номенклатуру боеприпасов, что и автоматы, за счет принципиально более высокой огневой производительности может распылить любой небронированный объект характеристическим размером 2–3 метра.

Я собирался уже спуститься вниз, когда наконец включились все батареи прожекторов.

В их свете я разглядел то, что ускользнуло от меня при обзоре через ноктовизор. Шквальным огнем охране удалось вывести из строя два десятка «нарушителей-негуманоидов», как определил цели в спешном радиорапорте командир взвода охраны капитан Пучков.

Половина целей была уничтожена гранатами. Оставшиеся бессмысленно крутились вокруг первого же встреченного ими препятствия либо стояли на месте, раскачиваясь из стороны в сторону. Виной тому были оборванные пулями и осколками управляющие нити, но тогда я этого не знал.

Я поднял по тревоге взвод оперативников Быховского. Понимая, что в данном случае «подъем по тревоге» — пустая формальность и что они наверняка уже надели боевую экипировку и готовы действовать, я сразу же поставил им боевые задачи через голову старлея Быховского.

Четыре боевых звена получили от меня приказ взять под контроль бетонные полосы космодрома. Еще двум звеньям я приказал охранять первый офицерский корпус и подполковника Курамшина лично, а сам возглавил седьмое звено, которое отправилось за «группой Бекетова-Смагина».

Опытные бойцы, несмотря на то, что пребывали в Периметре Рубрука в качестве гостей и совершенно не ожидали нападения, моментально оценили обстановку. Стрелки первых четырех звеньев заняли наивысшие точки для обзора и ведения огня, наладили связь с Пучковым и отрядили в боевые порядки взвода охраны двух пулеметчиков в экзоскелетах — для качественного усиления. Последнее было сделано уже по приказу Быховского.

Один из этих пулеметчиков повстречал журналиста Бекетова на задворках складских территорий. Повстречал — и почти сразу потерял из виду. К сожалению, он не доложил о встрече мне и продолжил движение к позициям взвода охраны, выполняя ранее полученный приказ Быховского.

Затем наш неопознанный противник применил зажигательное оружие.

Периметр Рубрука неожиданно вспыхнул сразу в нескольких местах, причем горели, кажется, даже полибетонные стены.

Проходы между зданиями в мгновение ока заволокло серым дымом, сквозь который то тут, то там прорывались языки пламени…

Командор второго ранга Эр

Охотничьи органоиды дали второй залп пирофорами.

Первый залп был слабым, во многом пристрелочным, сродни выпуску газов из встряхнутой бутыли с шипучкой — примерно в таком же состоянии взболтанных сосудов пребывали и органоиды-охотники, до того ползком преодолевшие несколько километров по ледяным торосам и жесткому насту.

Во втором залпе пирофоры охотников представляли собой уже мощные органические бомбы весом в четверть центнера.

Высоко взметнулись клубы огня. После чего охотники пошли на прорыв, окружая немногочисленных защитников базы.

А те пока еще не понимали, что агрессия этих неведомо откуда свалившихся на Периметр Рубрука чудовищных существ направлена вовсе не на захват стратегического военного объекта.

Объектом были сами люди. Большая Охота Плавта началась.

Пять лет до Сингулярности

Строительный Альянс, Соленое Взморье

Система Кэан, планета Отчизна

Сезон зимних ветров в этом году стал еще короче, и волны уже к утру распрощались с грязно-белыми шапками пены. Она осталась лишь в полосе прибоя, нахлобученная на берега неспокойным свинцовым морем.

Но даже в бухте, в пределах видимости базового лагеря, вода по-прежнему упруго билась о массивные поплавки самоходной платформы, крутила буруны вокруг опор, шумно плескалась вдоль бортов. Из-за этого Ута и не расслышала того единственного, легкого плеска, ради которого ее команда вторые сутки бороздила море от дымящихся циклопических развалин завода-инкубатора механотермитов до топливных складов, за которыми простиралась обширная санитарная зона.

Ута примерно представляла себе, сколько туда стянуто охраны теперь, после диверсии на «термитнике». Санитарная зона отделяла хранилища горючего и минеральных смазок от Четверки — подземного города, вырытого термитами в числе первых двадцатимиллионников, оплотов спасения и выживания хозяев этой несчастной планеты.

«Двадцать по двадцать равняется Жизнь!» — заветная формула, которая уже пять лет слетала с уст каждого здешнего уроженца на утреннем Мотивирующем Построении.

Ута, оставшись наедине с собой, нередко твердила ее как заклинание, словно эта лишенная формального смысла фраза могла служить замком, прочно замкнувшим путь, по которому из глубин ее души нет-нет да и норовил вырваться на свободу леденящий страх.

Страх обессиливающий, граничащий с безумием… И это несмотря на регулярные, раз в двенадцатидневку, визиты Уты к психокорректору, предписанные Уставом, и тонкую узду постоянного аутотренинга, монотонно ползущего нескончаемой змеей по самой границе сознания.

— Водяной! Он там, чтоб я сдох! — Нервно облизнувшись, прошипел рядовой, который вел наблюдение по корме слева. Рослый детина с нашивками третьего года службы на рукаве напряженно вглядывался в глубину.

— Скоро всем конец, — привычно процедила сквозь зубы Ута, покосившись на подчиненного.

Здоровяк, а впечатлительный!

В следующую минуту вода бешено забурлила, и тонкая суставчатая конечность метнулась к солдату. Длинные пальцы с острыми зазубринами на стыках фаланг ловко ухватили рядового за щиколотку и потянули в море.

Рядовой от неожиданности издал сдавленный хрюкающий звук, однако его руки, ведомые древними пещерными инстинктами, действовали автоматически. Двумя экономными очередями рядовой раздробил нижний сустав нападающего, и заскорузлые пальцы моментально ослабили хватку. Солдат решительно высвободил заднюю ногу и теперь костяная клешня безвольно покачивалась в воздухе, тщетно сжимая и разжимая опасную хватку.