Глава 7

Как же все-таки тяжело иногда в прошлом без мобильников! Если честно, в большинстве случаев отсутствие всяких гаджетов меня, наоборот, радовало. Никаких назойливых сообщений в рабочем чате, уведомлений из «Телеграма», бесконечных звонков и рекламы из приложений. Но вот сейчас мне бы мобильник точно не помешал. В моем новом жилище не было телефона, и позвонить можно было только с вахты, попросив Ираиду Кирилловну.

— Аглая Тарасовна, здравствуйте! — поприветствовал я молодую докторшу. — Напоминаю, что жду вас сегодня вечером в районном доме культуры на концерте в честь Дня комсомола!

— И вам доброго дня, Евгений Семенович, — улыбнулась Ямпольская на том конце провода. — Разумеется, я приду, мы же договаривались.

— Это отличная новость, — рот мой разъехался до ушей в улыбке, и бабулька-вахтерша одобрительно хмыкнула. — А как там наш Павел?

Я перешел на серьезный тон, и Аглая Тарасовна тоже моментально собралась.

— Его состояние стабилизировалось, Василий Васильевич лично ведет его, — сказала она. — Но пока ничего принципиально нового. Впрочем… — она сделала многозначительную паузу. — К нам в поликлинику стали обращаться чернобыльцы. Я так думаю, что все это благодаря статье. Особенно словам, что советские люди должны помогать друг другу и заботиться о других. Ради себя они не пошли бы, большинство слишком гордые… Как Павел. Но вы написали, что помочь тем, кто тяжело пострадал, можно только собрав больше данных, и они идут. Сами идут! Вы молодец, Евгений Семенович!

— Значит, уже все не зря, — вновь улыбнулся я, почувствовав приятно разливающееся по телу тепло от слов Ямпольской. — Потом мы добьемся, чтобы на них обратили внимание и наверху. И не для отписки, а по-настоящему.

Мы еще немного обсудили статью, но пришлось вскоре закругляться, так как Ираида Кирилловна стала подчеркнуто покашливать. Я попрощался с Ямпольской, выразив нетерпение скорой встречи, и положил трубку. Улыбнулся вахтерше и вышел в октябрьскую хмарь.

Районный дом культуры располагался недалеко от Андроповского ЗКЗ, и я, выйдя на нужной остановке, покрутил головой — вдруг где-то рядом прогуливаются в перерыве Толик и Гриша Чорба. Не увидев никого из знакомых, я решительно зашагал ко входу в ДК. В будущем мне тоже там доводилось бывать — районный дом культуры, больше походивший на дворец, часто становился площадкой не только для концертов, но и политических мероприятий вроде встреч с избирателями и праймериз. Еще там нередко проводились различные выставки и презентации. Кружки тоже действовали, в том числе тот же театр-студия, с режиссером которого я делал интервью, но уже не так, как в советские времена.

Это я хорошо прочувствовал, когда вошел внутрь, и меня чуть не сбила с ног стайка октябрят с шариками. Потом прошли симпатичные девушки в кожаных плащах и красных косынках — явно готовили какую-то сценку из революционной истории. Следом шагали и спорили, не замечая ничего вокруг, двое парней с типичными бородами геологов, причем один на ходу настраивал желтую гитару.

— Здравствуйте, — поприветствовал меня живенький старичок с торчащими во все стороны космами седых волос, обрамлявших яркую лысину. — Вы кого-то ищете?

— Добрый день, — улыбнулся я, достал удостоверение с редакционным заданием и протянул моему собеседнику. — Я Кашеваров из «Андроповских известий», мне нужен директор ДК.

— Вам повезло, — улыбнулся старичок и сунул мне в ладонь свою мягкую лапку. — Сеславинский Константин Филиппович, директор сей юдоли искусства. А вас, сударь, как по имени-отчеству величать?

В «корочке» все это было написано, однако Сеславинский явно был сторонником живого общения. И вообще он представлял собой довольно любопытный для СССР типаж — с чуть ли не дворянской фамилией и такими же манерами. Судя по всему, потомок кого-то из «бывших».

— Евгений Семенович, — улыбнулся я.

— Постойте-ка, — нахмурился Константин Филиппович. — Но ведь Кашеваров — это главный редактор районной газеты. Вы его родственник?

— Хуже, — ответил я. — Я сам он и есть. Только теперь я не главред, а старший корреспондент.

— О, мои извинения! — старичок смешно приложил руки к груди. — Раньше нам с вами как-то не доводилось общаться лично… В основном вы присылали своих заместителей, как бишь?.. Ах да, Арсений Степанович и Николай Витальевич… Нет-нет, простите, наоборот — Виталий Николаевич!

— Все верно, — кивнул я, подумав, что мой предшественник еще раз меня подставил. А я еще удивился, почему директор районного ДК не узнал главного редактора районной же газеты? Оказывается, старичок Сеславинский не пользовался авторитетом того Кашеварова. Что ж, придется мне и здесь выправлять ситуацию, не впервой, как говорится.

— Пройдемте в мою персональную келью, — вежливо предложил Константин Филиппович. — Предпочитаете чай или кофий?

— Если позволите, кофий, — непроизвольно скопировал я манеру Сеславинского, и тот улыбнулся.

— Евгений Семенович! — не успели мы направиться в сторону лестницы, устланной красным ковром, как меня окликнули знакомые голоса.

Я повернулся на звук — ко мне на всех парах спешили музыканты «Боя с пустотой», комсомольский поэт Вася Котиков, Зоя Шабанова и Леонид Фельдман. Последнего пригласил я в качестве фотографа, выписав редакционное задание еще когда был главным редактором. И забыл об этом со всеми перипетиями.

— А это, позвольте поинтересоваться, ваши протеже? — Сеславинский указал простертой ладонью в сторону ребят.

— Ага, — кивнул я. — Подающие надежду молодые таланты.

Ребята как раз окружили меня, пожимая руки, и принялись рассказывать о своем волнении перед первым настоящим концертом. А я, всматриваясь в их одухотворенные лица, внезапно понял: вот на таких молодых парнях и девчонках держится любая страна. И беда СССР, страны моего детства, в том, что она слишком долго не поворачивалась к ним лицом. А потом стало уже поздно. Волна из книг, музыки, фильмов по ту сторону железного занавеса так долго копилась, что просто снесла неподготовленную советскую молодежь. Ведь если бы ту же гласность ввели немного пораньше, если бы не закручивали так винтики цензуры… Возможно, я бы перенесся сюда не из России будущего, а из того же Союза. Только уже немного другого. Но, может, еще действительно не все потеряно, раз уж я здесь?

— Евгений Семенович, спасибо вам еще раз за то, что помогли, — Сашка Леутин сказал сразу за всех.

Я отмахнулся:

— Васю благодарите, — комсомолец Котиков на этих моих словах смущенно покраснел, Зоя погладила его по плечу. — На его же стихи песни петь будете. А сейчас давайте-ка дуйте репетировать. Не хочу смотреть на ваш позор, мне нужен триумф. Нам всем нужен. И вот еще. На сцене себя хорошо ведите, не провоцируйте никого. А то гости у нас разные могут быть…

В том, что на концерт придет Хватов, я даже не сомневался, а потому решил музыкантов на всякий случай предупредить.

— Какой разговор, Евгений Семенович! — даже немного оскорбился Сашка Леутин. — Мы же советские рокеры, в конце концов!

— Можете пока в той каморке сыграть, — вклинился дипломатичный Константин Филиппович, — в