«Мне хочется пойти» близко к «Я чувствую себя сейчас так же, как чувствовал в прошлом, когда ходил»; а «Я желаю пойти» может быть сообщением о лишении или нехватке. «Я хотел бы», как мы видели, вероятно, ближе к сообщению о высокой вероятности действия. Независимо от того, чувствует ли человек вероятность реакции или нет, простой факт заключается в том, что в какой-то момент реакция происходит.

Чтобы отличить оперант от условного рефлекса, мы говорим, что оперантная реакция «излучается». (Возможно, лучше было бы сказать просто, что она появляется, поскольку излучение может подразумевать, что поведение существует внутри организма, а затем выходит наружу. Но это слово не обязательно должно означать выброс; свет не находится в горячей нити до того, как он начинает излучаться.) Главная особенность заключается в том, что тут, похоже, не существует необходимого предварительного причинного события. Мы признаем это, когда говорим, что «ему пришло в голову пойти», как бы сообщая, что «акт хождения произошел с ним». Слово «идея» используется в этом смысле для обозначения поведения (мы говорим: «Идея пришла ему в голову»), но в таких выражениях, как «прийти к идее» или «позаимствовать идею», оно предполагает независимую сущность. Тем не менее, когда мы говорим: «У меня есть идея – давайте попробуем открыть заднюю дверь; возможно, она не заперта», то, что «есть», – это поведение, связанное с попыткой открыть заднюю дверь. Когда человек успешно подражает учителю танцев, можно сказать, что он «усвоил идею», хотя то, что он понял, – не более чем поведение, похожее на поведение учителя. Мы также не должны ссылаться на нечто большее, чем поведение, когда говорим, что человек, который смеется над шуткой, «понял смысл» или что человек, который правильно реагирует на отрывок из книги, «понял его значение».

Очевидное отсутствие непосредственной причины в оперантном поведении привело к изобретению инициирующего события. Считается, что поведение запускается, когда человек желает действовать. Этот термин имеет запутанную историю. Простое будущее, как в высказывании «Он пойдет», приобретает дополнительный смысл, когда мы добавляем «несмотря на опасность». Желание близко к выбору, особенно когда выбор стоит между действием или бездействием; желать или выбирать, очевидно, так же непредсказуемо, как и действовать. Приписывая необъяснимое поведение акту воли или выбора, человек как бы решает загадку. Это, пожалуй, главная причина существования концепции, поведение удовлетворительно объясняется до тех пор, пока у нас нет повода объяснить акт воли. Но условия, которые определяют форму вероятности операнта, находятся в истории человека. Поскольку они не представлены в текущей обстановке, их легко упустить из виду. Тогда легко поверить в свободу воли и человеческого выбора. Вопрос заключается в детерминизме. Спонтанное возникновение поведения достигло той же стадии, что и спонтанное возникновение личинок и микроорганизмов во времена Пастера.

«Свобода» обычно означает отсутствие ограничений или принуждения, но в более широком смысле она означает отсутствие какой-либо предварительной детерминации: «Все происходящее, кроме волевых актов, имеет причины». Некоторые богословы были озабочены свободой, необходимой для того, чтобы считать человека ответственным, и их не так легко удовлетворить; так называемое арминианство[14] гласит, что человек действует свободно, только если он решил действовать и только если выбор действовать был вызван другим случаем выбора.

Явность причин является вопросом, когда рефлекторное поведение считается невольным – человек не свободен чихнуть или не чихнуть, инициирующей причиной является перец. Оперантное поведение называется добровольным, но на самом деле оно не является беспричинным – причину просто труднее обнаружить. Критическим условием для явного проявления свободы воли является положительное подкрепление, в результате которого человек чувствует себя свободным, называет себя свободным и говорит, что делает то, что ему нравится, то, что он хочет или рад делать. (Как мы увидим в главе 12, более важным моментом является то, что позитивно подкрепляющие последствия не порождают избегания, ухода или любого поведения, направленного на изменение условий, в которых оно происходит.)

Как и «идея», «воля» используется почти взаимозаменяемо с поведением или, по крайней мере, с вероятностью поведения. Воля – это готовность или вероятность. Один из авторитетов в области здравоохранения сказал, что главное в соблюдении курса физических упражнений или диеты – это сила воли; он имеет в виду, что главное, чтобы человек продолжал заниматься физическими упражнениями или соблюдать диету. «Воля к власти» лидера предполагает поведение, подкрепленное экономическими, религиозными или правительственными рычагами власти. Утверждение, что «некоторые люди не хотят, потому что боятся», похоже, относится лишь к тому факту, что они не ведут себя так, потому что боятся. Биографическое утверждение, что «девушка, которой он был увлечен [с которой он никогда не встречался], была деструктивным агентом, парализовавшим его волю», предположительно означает, что она подавляла некоторые части его поведения.

Совсем другая роль воли вытекает из ее кажущихся спонтанности и таинственности, которые предполагают, что последствия могут быть получены без физического действия. «Именно силой своей воли Брахма создал все сущее». В психокинезе[15] предполагается, что именно волевым актом человек может повлиять на результат броска игральных костей.

Цель и намерение

Возможно, чаще всего бихевиоризм, или науку о поведении, обвиняют именно в том, что он не может разобраться с целью или намерением. Формула «стимул – реакция» не содержит ответа, но оперантное поведение – это как раз область цели и намерения. По своей природе оно направлено в будущее: человек действует для того, чтобы что-то произошло, и порядок тут временной. «Я предлагаю пойти» – это то же самое, что «я намерен пойти». Если вместо предложения мы говорим о нашей цели или намерении идти, легко понять, что это за слово.

Много недоразумений возникло из-за того, что ранние представления о цели были пространственными. Задача гонщика – достичь цели, а в парчизи[16] мы играем с целью доставить наши фигуры в дом. В лабиринтах, в которых когда-то изучалось целенаправленное поведение, организмы двигались к месту, где должно было произойти подкрепление. Использовать термин «цель» для обозначения цели («Какова его цель в жизни?») – значит отождествлять эту цель с конечной точкой. Но бессмысленно, например, говорить, что цель – не говоря уже о цели жизни – это смерть, даже если конечным итогом является смерть. Человек живет не для того, чтобы умереть или с целью умереть, говорим ли мы в терминах естественного отбора или оперантного обусловливания.

Цели и задачи путают, когда говорят о цели в устройстве самонаведения. Ракета достигает цели, когда ее курс соответствующим образом контролируется, отчасти благодаря информации, поступающей от цели во время полета. О таком устройстве иногда говорят, что в него «встроена задача», но обратная связь, используемая в наведении (сердце кибернетики), не является подкреплением, и ракета не имеет задачи в настоящем