агрессивным инстинктом. Нападение – единственное свидетельство того, что у животного есть склонность к этому. Второй пример: некоторые виды защищают территорию, на которой они живут, и такое поведение, очевидно, обусловлено генетической наследственностью, но сказать, что организм защищает свою территорию из-за территориального императива или любого другого инстинкта, – значит просто сообщить, что этот вид склонен защищать свою территорию. (Выражение «генетическая обусловленность» само по себе опасно. Подобно рефлексам и инстинктам, оно имеет тенденцию объяснять свойства, не подкрепляя их доказательствами, и служить причиной, а не описывать эффекты естественного отбора, от которых таким образом отвлекается внимание.)

Теория естественного отбора Дарвина вошла в историю науки с большим опозданием. Задержалось ли ее распространение, потому что она противоречила истине того времени, или была совершенно новым предметом в истории науки, или применима только для живых существ, или потому что имела дело с целью и конечными причинами, игнорируя акт творения? Я думаю, что нет. Дарвин просто открыл роль отбора – вид причинности, сильно отличающийся от механизмов, существовавших в науке до того времени. Происхождение фантастического разнообразия живых существ можно было объяснить тем вкладом, который вносили в выживание новые признаки, возможно, случайного происхождения. В физической или биологической науке не было практически ничего, что показало бы, что для отбора существует причинность.

Хотя мы все еще многого не знаем об анатомии и физиологии, лежащих в основе поведения, мы можем представить процесс отбора, который сделал их частью генетического наследия. Допустимо сказать, что выживание зависит от определенных видов поведения. Например, если бы представители вида не спаривались, не заботились о потомстве и не защищались от хищников, вид бы не выжил. Экспериментально изучить эти «условия выживания» непросто, поскольку отбор – медленный процесс, но некоторые эффекты можно увидеть, наблюдая за видами, которые быстро созревают до возраста размножения, и тщательно подбирая условия отбора.

Условия выживания часто описываются терминами, предполагающими другой вид причинной связи. Примером может служить «давление отбора». Отбор – это особый вид причинности, который неверно было бы представлять как силу или, собственно, давление. Сказать, что «не существует очевидного давления отбора на млекопитающих, объясняющего высокий уровень интеллекта, достигнутый приматами», – значит утверждать, что трудно представить себе условия, при которых чуть более интеллектуальные представители вида имели бы больше шансов выжить. (Кстати, неверно и предположение, что «давление» оказывается в основном со стороны других видов. Выживание может почти полностью зависеть от «конкуренции» с самой окружающей средой, в которой разумное поведение явно предпочтительнее.)

Обстоятельства выживания легче спрогнозировать, если в них повышается вероятность выживания и размножения особи, а условия остаются неизменными на протяжении длительного периода времени. Условия внутри организма обычно подходят для выживания и размножения, а некоторые особенности внешней среды, такие как циклы дня и ночи, времена года, температура или гравитационное поле, являются долговременными. Другие представители того же вида – это также своего рода условия, и именно поэтому этологи придают большое значение ухаживанию, сексу, родительской заботе, социальному поведению, игре, подражанию и агрессии. Но трудно представить условия отбора, которые смогли бы подтвердить тезис о том, что «принципы грамматики присутствуют в сознании при рождении». Вряд ли грамматическое поведение могло быть достаточно важным для выживания в течение достаточно долгого времени, чтобы считать его результатом отбора. Как я еще раз отмечу позже, вербальное поведение могло возникнуть только тогда, когда необходимые компоненты уже развились по другим причинам.

Подготовка к новым условиям

I: РЕСПОНДЕНТНОЕ ОБУСЛОВЛИВАНИЕ[9]

Если окружающая среда существенно меняется от поколения к поколению, условия выживания не могут обеспечить нужное поведение. То есть эволюционировали конкретные механизмы, благодаря которым индивид приобретает поведение, соответствующее новой среде, в течение своей жизни. Относительно простым примером является условный рефлекс. Определенные сердечные рефлексы поддерживают сильное напряжение, например, при бегстве от хищника или борьбе с ним; и то, что сердце реагирует до начала бега или борьбы, скорее является преимуществом. Но хищники различаются по внешнему виду, и только благодаря респондентному обусловливанию конкретный вид может вызвать подходящий сердечный рефлекс до начала бега или борьбы.

Условный рефлекс сам по себе имеет не больше объяснительной силы, чем безусловный или врожденный. Сердце бегуна начинает биться сильно и быстро непосредственно перед бегом не из-за условного сердечного рефлекса; рефлекс – это просто способ указать на тот факт, что оно начинает биться быстро. Бегун изменился, когда ситуация в начале забега сопровождалась сильным напряжением, и как изменившийся организм он ведет себя по-другому. Такую перемену просто удобно идентифицировать как «приобретение условного рефлекса».

Как мы указываем на условия выживания для объяснения врожденного рефлекса, так мы можем указать на «условия подкрепления» для объяснения условного. Рефлекторные явления, условные и безусловные, конечно известны уже много веков, но условия выживания и условия подкрепления были исследованы лишь недавно.

ВНУТРЕННИЕ ДОПОЛНЕНИЯ. Условный рефлекс – это простой принцип ограниченного применения, описывающий некоторые простые факты, но для его объяснения было придумано множество внутренних состояний и действий, сравнимых с движущей силой инстинктов. Говорят, что сердце бегуна учащенно бьется перед началом забега, потому что он «ассоциирует» ситуацию с последующим напряжением. Но именно окружающая среда, а не бегун, «ассоциирует» эти две вещи, в этимологическом смысле связывая или объединяя их. Бегун также не «формирует связь» между двумя вещами, связь устанавливается во внешнем мире. Об условных реакциях также говорят, что они происходят в «предвкушении» или в «ожидании» привычных последствий, а об условном стимуле говорят, что он функционирует как «знак», «сигнал» или «символ». Я вернусь к этим выражениям позже.

II: ОПЕРАНТНОЕ ОБУСЛОВЛИВАНИЕ

Совсем другой процесс, благодаря которому человек эффективно справляется с новой средой, – это оперантное обусловливание. Пища и вода, сексуальные контакты и защита от вреда имеют решающее значение для выживания особи и вида, и любое поведение, обеспечивающее их приобретение, имеет ценность. В процессе оперантного обусловливания поведение, помогающее достичь желаемого, становится более вероятным. Говорят, что поведение подкрепляется его последствиями, и по этой причине сами последствия называются «подкрепляющими факторами». Таким образом, когда голодный организм демонстрирует поведение, приносящее пищу, это поведение подкрепляется таким последствием и поэтому с большей вероятностью повторится. Поведение, убирающее потенциально опасное состояние, например экстремальную температуру, подкрепляется этим последствием и поэтому имеет тенденцию повторяться в подобных случаях. Этот процесс и его следствия привели к появлению большого количества концепций ментализма, многие из которых будут рассмотрены в следующих главах.

Стандартное различие между оперантным и рефлекторным поведением заключается в том, что одно из них видится добровольным, а другое – недобровольным.

Считается, что оперантное поведение находится под контролем человека, демонстрирующего его, и традиционно приписывается волевому акту. Рефлекторное поведение, с другой стороны, не находится под сопоставимым контролем и даже приписывается внешнему воздействию, например одержимости духами. Чихание, икота