- Я уж постараюсь.

Тоня засмеялась. Эрик потянулся вниз, нащупал рычаг кресла и потянул его вверх. Спинка сиденья откинулась. Когда он улегся, Тоня забралась на него сверху, поставив колени по обе стороны от его бедер. Протянув руку между ног, она нащупала ствол его члена и удерживала его на месте, пока медленно опускалась вниз, насаживаясь на него.

Двигая бедрами, Тоня вытеснила зловещие воспоминания о мертвых телах на задворки разума Эрика. Когда стыд от встречи с Тоней будет преследовать его сегодня ночью, а он знал, что так и будет, ему не дадут уснуть образы того, что было сделано с несчастными жертвами. Они останутся с ним до тех пор, пока он не потеряет сознание в коме, вызванной пивом.

7.

Хамид закричал, когда плоскогубцы, зажатые на его соске, провернулись. Полоска плоти продолжала скручиваться, пока, наконец, не оторвалась. Маленькая струйка крови вытекла наружу, как из пакета молока, проткнутого булавкой. - Почему ты делаешь это со мной? - сумел выкрикнуть он между всхлипами, вздохами и рыданиями. Пот струился по его лицу, заливая порезы и рубцы на лице. Его левый глаз представлял собой распухший желтовато-коричневый шар, выпирающий вокруг заплывшей щели. - Я ничего тебе не сделал! Ничего!

Он дергался, примотанный веревкой к стулу. Раньше это был швейный стул Вайноны. Она просидела на деревянном сиденье тридцать лет, а может, и больше, пока шила каждую вещь, которую когда-либо носили ее дети. Теперь стул был ей уже не пригодится, потому что артрит превратил ее руки в неуклюжие плавники. Давным-давно стул сделал из цельного дуба ее покойный муж - упокой Господь его душу - и он был очень прочным.

Вайнона Роллинс сидела в складном шезлонге на задней веранде, наблюдая, как Арни, ее старший внук, открывает плоскогубцы и вытаскивает раздавленный сосок. Его улыбка сияла в густой бороде.

- Ты видела это, бабуль? Проклятая штуковина просто оторвалась, как болячка!

Вайнона взяла еще одну ложку "Роки Роуд" из коробки, лежащей у нее на коленях, и вылизала гладкую дорожку на шоколадном куске, прежде чем отправить его в рот. Ее зубные протезы размололи мороженое в кашицу, чтобы было легче глотать. Иногда острые кусочков шоколада царапали ей горло, заставляя ее задыхаться. Но она слишком любила этот вкус, чтобы не есть его. Каждый вечер на протяжении последних десяти лет она отправлялась в магазин "Quik Stop", чтобы купить упаковку. Некоторые ходили сюда за пивом, сигаретами, но ее пристрастием было мороженое. И у Хамида оно всегда было в наличии. Она довольно хорошо узнала его за пять лет, прошедших с тех пор, как он купил "Quik Stop" у Эрла Саммерсета. Осмелилась бы она сказать, что он ей даже нравился, несмотря на то, что был индийцем, или иракцем, или хрен-его-знает кем там еще?

Вайнона воткнула ложку в горку мороженого, оставив ее торчать, как лопату в куче грязи. Она поправила одеяло, расстеленное на коленях, поместив коробку в углубление, которое образовали ее бедра, когда прижались друг к другу. Не хотела, чтобы ее ноги онемели от холода. - Я видела это, - сказала она. - То, как ты дергаешь эту чертову штуку плоскогубцами. Чего же ты ожидал?

Арни не ответил, слишком увлеченный видом кровавого ошметка, зажатого между металлическими зубьями плоскогубцев, чтобы заметить, что с ним заговорили.

Бенни, младший из двух ее внуков, рылся в сарае. Вещи лязгали и гремели, пока он копался в сваленном там хламе. Когда он вышел, в правой руке он сжимал металлическую трубку с изогнутым змееподобным носиком. Сначала Вайнона подумала, что он, возможно, держит огнетушитель. Но единственный, который у них был, находился в шкафчике под кухонной раковиной. Тогда что же это было?

Когда он вышел во двор, ступив в пятно света, которое образовало кольцо факелов Тики[21], она смогла ясно разглядеть предмет. Паяльная лампа. В другой руке у него болталась сварочная маска. Бенни надел ее на голову, оставив щиток откинутым вверх, так что его лицо было открыто. - Моя очередь!

Арни покачал головой. - Нет! Я еще не закончил!

- Ба!

Бенни развернулся, недовольно надув губы, на его лбу появились морщины, а глаза увлажнились. - Арни не дает мне порезвиться!

Вайнона чувствовала знакомое напряжение в груди всякий раз, когда Бенни делал такое лицо. Ему было за тридцать, но, поскольку он безуспешно пытался отрастить хотя бы персиковый пушок волос на лице, то все еще выглядел как тот же невинный ребенок, которого она взяла под опеку, когда ее никчемная дочь погибла от передозировки героина.

К Арни у нее не было такой же привязанности. Она пыталась, о Господи, она действительно пыталась, но не смогла сформировать какую-либо связь с волосатым огром. Он был слишком похож на своего тупого папашу, ее старшего сына. Тот попал в тюрьму за изнасилование пастора и был зарезан в душе в первый же месяц своего пребывания в тюрьме. Вайнона видела в Арни ту же непреодолимую тягу, которую она замечала в его отце, когда он был моложе. Она даже обнаружила журналы с гей-порно, засунутые под матрас Арни, хотя она еще не сказала ему об этом. Этот разговор должен был состояться достаточно скоро. Только не сегодня.

А сестра Бенни, Тоня? Ее внучка? Ее сейчас не было дома, и кто знает, где она могла быть. Три часа назад она ушла в "Уол-Март" за собачьим кормом и пивом и до сих пор не вернулась. Наверное, где-то проворачивала свои грязные фокусы с кем-нибудь.

За такие "фокусы" мужики обычно платили. В последний раз, когда Вайнона заглядывала в кошелек Тони, там не было ничего, кроме кучки дохлых мотыльков.

Просто шлюха. Прямо как ее мать, сдохшая от героина.

Руфус залаял, его сто сорокафунтовое здоровенное как у лошади тело дернулось от цепи на шее. Она была прикреплена к металлическому шипу, вбитому в землю, и, похоже, пока держала его. Но если он слишком возбудится, слишком захочет человеческого мяса, то даже бетонная стена не сможет помешать ему получить его. И он с удовольствием