Иван Иванович остался.

“Жена какая-то, — думал он. — Как будто без нее было плохо... Ну, вообще-то, иногда было. Все-таки я мужик”.

Иван Иванович ворочался с бока на бок, вспоминая дневные поцелуйчики и объятия.

А она ничего! Фигура, лицо... И вообще... А ноги... Только почему, если жена, отдельно легла?

Иван Иванович встал и ощупью пошел к двери.

Что за ерунда — если жена, значит, жена!

Открыл дверь, прошел по коридору на цыпочках несколько шагов, замер, прислушиваясь.

Кажется, спит.

Потянулся к ручке двери, но вдруг что-то сообразил — напряг торс и мышцы рук, выдвинул вперед подбородок, чтобы придать лицу мужественное выражение, попытался втянуть висящий на резинке трусов живот. Но весь втянуть не смог, только часть.

Раздался он на дармовых харчах.

Толкнул дверь и, твердо ступая, пошел прямо к кровати. Но, дойдя, скис и остановился, переминаясь с ноги на ногу.

— Вы что-то ищете? — спокойно спросила из темноты Маргарита.

— Я? Да... То есть нет. Я к тебе пришел.

— Зачем?

— Как зачем? — возмутился Иванов. — Ты же мне жена! Он так сказал.

И вдруг, решившись, отбросил край одеяла и толкнул внутрь, в тепло постели, ногу.

— Стоять! — очень спокойно и очень тихо сказала Маргарита.

И в его полувтянутый живот воткнулось холодное дуло пистолета. Отчего живот наконец втянулся окончательно.

— Вы чего это, чего? — сипло прошептал Иванов.

— Идите спать, — сказала Маргарита. — Поздно уже.

— Но вы же жена, — промямлил Иванов.

— Я не для этого жена, — пояснила она.

— А для чего?

— Для обеспечения вашей безопасности.

— Вы? Вы же женщина, — поразился Иванов.

— Я, между прочим, мастер спорта по пулевой стрельбе. И, если что, не промахнусь.

Маргарита убрала пистолет и повернулась на бок. Иванов потоптался несколько минут на месте и пошел к себе.

Какая же это жена — какая-то чугунная баба, а не жена...

Так и оказалось — Маргарита железной рукой взяла супруга в оборот.

— В гостиницах больше не живем — дорого. Купим загородный дом.

Купили.

— Бытом я заниматься не буду!..

Наняли челядь.

— Ваш водитель...

Ваш садовник...

Ваша горничная...

Ваш телохранитель...

Слуг было много, но все они были какими-то одинаковыми — все с рязанскими мордами и малоразговорчивые. И очень плохо выполняли свои обязанности. Садовник выкорчевал по периметру забора всю растительность, перепахал землю и вырубил возле окон кусты. Горничная шаталась по дому, часто зависая возле окон и, кажется, ничего не делала.

— Давай уволим горничную, — предложил Иван Иванович жене.

— Зачем?

— Она дура и хамка. Вчера сказала мне, чтобы я к ней не привязывался.

— Вот и не привязывайся, — сказала жена. И весь разговор.

Поездки по банкам продолжались, но теперь, слава богу, не в шкафу, теперь в собственной машине с собственным водителем, в сопровождении жены и телохранителя.

Водитель предупредительно, с полупоклоном открывал ему дверцы, улыбался, сдувал пылинки и заискивающе заглядывал в глаза.

В машине переставал обращать на него внимание.

— Поезжай тише, — требовал Иванов.

— Я лучше знаю, как ехать, — грубо отвечал водитель.

— Ты как со мной разговариваешь! Я тебе кто? — возмущенно орал Иванов.

Но все только ухмылялись.

И Иванов быстро вспоминал, кто он.

Никто.

Сзади за машиной шла еще одна машина с неприметными на вид водителем и пассажиром. Но очень зоркими водителем и пассажиром.

— Вон тот красный “Фольксваген”, — показывал пассажир.

— Вижу. Номер другой.

— Номер ничего не значит, номер можно сменить.

— Нет, все-таки нет, у того обивка сидений другая была.

И водитель с пассажиром замолкали, внимательно наблюдая за потоком машин.

И где-то совсем сзади, прикрытый десятками автомобилей, шел микроавтобус, набитый одинаковыми на вид молодыми людьми. Несмотря на жару, все они были в костюмах хорошего покроя, но со слегка асимметричными плечами...

Иван Иванович приезжал на место, где перед ним услужливо распахивали дверцы и где ему на шею вешалась любящая жена.

Потом ехал домой...

И та машина, что шла сзади, тоже ехала. В расположенный по соседству дом.

Уставшие пассажиры высаживались в подземном гараже, на ходу расстегивая воротники рубах и стягивая пистолетные сбруи. После чего шли на доклад.

— Сегодня ничего подозрительного не было.

— Ладно, идите отдыхать. Сергей, не забудь, что в час заступаешь на “вышку”.

В час ночи Сергей поднимался по винтовой лестнице на чердак, где, приняв вахту, вползал на высокий стул, установлений против забранного матовым стеклом оконца, и припадал глазами к окуляру сорокакратного, закрепленного на специальном штативе бинокля. И два часа не отрываясь осматривал прилегающую к дому Иванова территорию.

Пусто — никого и ничего...

— Ничего, — докладывал начальник “наружки” Шефу. — Боюсь, мы так никого не дождемся.

— Почему?

— Вряд ли его будут искать в кабаках и ночных клубах. Будут — по низам, по дну, на которое, считают, он залег. Он не прячется, и это лучшая маскировка.

— Что вы предлагаете?

— Предлагаю дать им в руки ниточку...

Деньги со счетов были сняты и были перетасованы. Эту часть комбинации Иванов отыграл. И теперь можно было рискнуть...

— Хорошо, действуйте.

Через несколько дней в России, в квартире Иванова, раздался телефонный звонок. Трубку взяла его жена. Российская жена. Законная жена.

— Вот вы здесь, милочка, живете и ничего знать не знаете, — сказал женский голос.

— Что не знаю? — не поняла жена.

— Про мужа вашего не знаете. Вот вы здесь, а он там с бабой по заграницам разъезжает. И, между прочим, ее своей женой называет, при вас-то живой! И еще с ней в казино ходит и дорогие подарки дарит! Поэтому она такая вся расфуфыренная!

— С чего вы взяли?! — вспылила первая и законная жена.

— Люди говорят! Потому что их видели. В Париже!

— А вы, кто вы такая?