– Вам следовало сказать мне, я не повез бы вас так далеко.

– Нет, я получила удовольствие от прогулки, мистер Уинболт.

– Мисс Келланд, визит моей сестры вас не обременит, наоборот – подбодрит. И вы окажете ей услугу, так как настоящих друзей среди соседей у нес пока нет. Не могла бы она заехать… ну, скажем, в конце недели?

– Я буду рада ее принять, – покорно согласилась Розабелла.

– Тогда в пятницу после обеда?

– Хорошо.

Бекки была очень недовольна, когда узнала о визите Эмилии Уинболт.

– Говорю вам, мисс Белла, ничего путного из этого не выйдет, помяните мое слово!

– Но что мне оставалось делать, Бскки? Ему невозможно было отказать. Иначе я выглядела бы грубой.

– Я всегда говорила: этот молодой человек знает, чего хочет! Он и двух недель не пробыл в Ширингсе, как там все уже плясали под его дудку. А это было непросто – люди привыкли к старому мистеру Уинболту. Вы… вы не слишком им увлеклись, мисс Белла?

– Я не хуже тебя все понимаю, Бекки! – несколько высокомерно сказала Розабелла. – Я не скомпрометирую свою сестру. Обычный визит мисс Уинболт ни к чему ее не обяжет. Я вообще удивляюсь на сестру – почему она до сих пор не проявила простой вежливости!

Изумленная Бекки уставилась на Розабеллу. Хотя близнецы могли поссориться, но никогда не критиковали друг друга ни перед кем. Конечно, мисс Розабелла права: ее сестра невнимательно относилась к соседям, но Бекки решила защитить свою хозяйку.

– Ваш отец болел, мисс Белла, и посетителей у нас никогда не жаловали, вы это знаете.

– Пора Аннабелле об этом подумать! Здоровье отца уже не внушает опасений, а затворником он останется навсегда. Хозяева Темперли должны принимать участие в жизни округи. Насколько мне известно, Аннабелла всего один раз посетила Уинболтов. Как бы ей тоже не превратиться в затворницу, Бекки! – с жаром произнесла раскрасневшаяся Розабелла. – Я собираюсь исправить положение: приму в пятницу мисс Уинболт и нанесу ей ответный визит… и другим соседям тоже. Когда Аннабелла возвратится, то увидит, что я наладила ей нормальную жизнь, и поблагодарит меня за это. Она сможет встречаться с Уинболтами на вечеринках, совершать с ними прогулки верхом… – Вдруг голос Розабеллы дрогнул, и она замолчала. Затем тихо сказала: – Достань лучший сервиз и вели начистить серебряный чайник. И еще в Рединге надо купить миндального печенья и пирожных…

– Не извольте беспокоиться, мисс Белла, – с достоинством сказала Бекки. – Темперли вас не опозорит, а Марта печет не хуже кондитера в Рединге.

Когда в пятницу карета мисс Уинболт подъехала к дверям Темперли, все было готово к ее приему. Эмилия оказалась здравомыслящей молодой особой лет двадцати пяти. С первого взгляда стало ясно, что красота в их семье досталась брату, хотя Эмилия тоже была привлекательна: светловолосая, как и брат, и с таким же открытым выражением лица. Широко поставленные серые глаза смотрели дружелюбно.

Войдя, Эмилия огляделась, потом протянула Бекки мантилью и корзиночку.

– Филип сказал, что вы переутомились, – обратилась она к Розабелле. – Он очень встревожен. Вам стало лучше?

– Я хорошо себя чувствую, мисс Уинболт. Ваш брат очень добр. Передайте ему, чтобы он не беспокоился.

У гостьи был такой же лукавый взгляд, как у брата.

– Это бесполезно. Что ему ни говори, он вес равно считает себя ответственным за благополучие друзей и родных. К тому же винит себя, если с кем-либо случается неприятность.

Розабелла улыбнулась и провела Эмилию в гостиную.

– Винит исключительно себя?

Гостья рассмеялась.

– Возможно, я немного преувеличиваю, но уверяю вас, что это близко к истине.

– Но такую заботливость нельзя ставить ему в вину!

Мисс Уинболт с удивлением посмотрела на Розабеллу.

– Как странно! Готова поклясться, что вас это должно раздражать. О, простите меня, мисс Келланд. Я сказала дерзость. Что-то я слишком разболталась. Я порой проявляю большую самостоятельность, чем кажется уместным Филипу. Но он хороший брат, и этим все сказано. Кстати, он прислал вам землянику с собственных грядок.

Розабелла покраснела от удовольствия, но, взглянув на гостью, сдержанно произнесла:

– Как мило. Не хотите ли чаю, мисс Уинболт?

Если не считать неловкости вначале, визит прошел очень удачно. Сестра Филипа обладала приятными манерами и чувством юмора. Она очень любила брата, и фраза «Филип говорит» не сходила с ее уст.

– Вы когда-нибудь жили в городе, мисс Келланд? – непринужденно спросила гостья.

– Э… нет. Моя сестра живет в Лондоне, но я там никогда не была. – Лгать очень трудно, однако что ей еще оставалось? Розабелла приготовилась к новым уклончивым ответам.

К счастью, мисс Уинболт не стала расспрашивать ее про сестру. Вместо этого она сказала:

– До сих пор я не могла понять, какая жизнь мне больше нравится: городская или деревенская. Зато теперь я совершенно уверена, что, хотя Лондон, с его театрами и магазинами, очень притягивает, он не может сравниться с жизнью в Ширингсе.

Розабелла кисло улыбнулась – в ее недавней лондонской жизни присутствовали либо скука, либо ужас. Ей совсем не хотелось возвращаться в город. А как же тетя Лаура?

– Мисс Келланд?

– О, простите меня! Я задумалась. Что вы сказали?

– Я сделала то, что запретил мне Филип: я вас утомила!

– Нет-нет, мне очень приятно беседовать с вами.

– В таком случае могу ли я пригласить вас в Ширингс? А чтобы соблазнить вас, обещаю показать последние номера журналов мод. Филип на следующей неделе собирается в Лондон. Он всегда привозит мне журналы.

Следуя своему решению, которое она высказала Бекки несколько дней назад, Розабелла тепло улыбнулась и ответила, что с удовольствием приедет.

– Итак, каково теперь твое мнение о мисс Кслланд, Эмилия?

Филипу не терпелось услышать, какое впечатление произвела на сестру хозяйка Темперли.

– Должна признаться, Фил, что я была неправа в отношении ее. Правда, она посетила Ширингс всего один раз и тогда у нас была чета Кортни, так что мне не представилось возможности подольше с ней поговорить.

– Но тем не менее ты увидела достаточно, чтобы она тебе не понравилась?

– Дело не в этом! Просто я посчитала, что она тебе не подходит. Однако сейчас…

– Да? Что сейчас?

– Ты сказал, она была больна. Думаю, что болезнь пошла ей на пользу: она стала… менее резкой.

– Но не потеряла же она свойственную ей живость!

– Нет. Она великолепно шутит и умеет оценить чувство юмора в других. Я нахожу ее очаровательной, чего не сказала бы раньше. Может, на нее так повлиял визит сестры? Ее манеры явно улучшились.