«В 2 часа ночи на 2 сентября мы получили шифровку о переносе начала контрудара на 10 часов 30 минут утра. Штаб скрупулёзно проанализировал, что можно сделать дополнительно за эти пять с половиной часов. Получалось, что даже при наличии горючего нет физических возможностей вывести войска в исходное положение. Чтобы гарантировать успех, необходимы были двое суток. Так я и написал в проекте телеграммы в Военный совет.

Вскоре прибыл Кирилл Семёнович. Узнав о краткости предоставленной отсрочки, он потребовал подготовленный мной документ и углубился в чтение. Наша телеграмма заканчивалась просьбой перенести начало контрудара на утро 3 сентября с тем, чтобы начать его одновременно с 66-й и 24-й армиями. Необходимость отсрочки мотивировалась задержками в подвозе горючего, боеприпасов и в подходе артиллерии, невозможностью выдвинуть к установленному сроку в исходное положение ряда соединений и частей.

Оторвавшись от чтения, командарм спросил:

– Какие вести из Сталинграда?

Я положил перед ним карту, из которой явствовало, что, выйдя 1 сентября к Басаргино, войска Паулюса нависли над тылами 62-й армии, и она, как и 64-я, вынуждена была начать поспешный отход на внутренний городской обвод.

– Как вы сами оцениваете положение сталинградцев? – задал ещё один вопрос Москаленко.

– Положение тяжёлое, но я уверен, что генералы Лопатин и Шумилов сумеют вывести основные силы из-под удара и остановить врага на рубежах внутреннего обвода.

– При том условии, – как бы продолжая эту мысль, сказал Кирилл Семёнович, – если Паулюс не сумеет за счёт манёвра усилить свой ударный кулак. А если усилит, то не исключено, что сможет смять боевые порядки отходящих и на их плечах ворваться в город. Ответственность за это в немалой мере ляжет персонально на нас с вами.

Не ожидая моего ответа, Москаленко стал вносить поправки в текст телеграммы и задумался. Потом опять обратился ко мне:

– Надо как-то покороче сказать в заключение, что мы приложим все силы, чтобы начать активные действия со второй половины 2 сентября, и одновременно дать понять, что всё же лучше было бы начать контрудар 3-го утром.

Я предложил завершить документ следующим образом: "Принимаю все меры к быстрой подаче горючего для вывода частей в исходное положение с тем, чтобы во второй половине дня перейти в наступление, но не уверен в готовности частей. Если позволит обстановка, прошу перенести атаку на утро 3.9.42".

Перед тем как подписать телеграмму, Кирилл Семёнович включил в неё ещё одну фразу – о бездействии отдела снабжения горючим Сталинградского фронта и зачитал наше послание вслух. После внесения последних поправок Москаленко подписал телеграмму и передал её начальнику шифровального отдела майору Н. И. Заморину…»

В конце марта, когда командный пункт армии находился уже в населённом пункте Бутово, к нам прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Ознакомившись с событиями предшествующих недель, он «высказал порицание решению выйти на реку Днепр, принятому при наличии таких ограниченных возможностей, какими располагал Воронежский фронт во второй половине февраля 1943 года… Досталось от него и мне за то, что исполнял недостаточно обоснованные решения, вырвался со своей армией далеко вперёд. Вежливых слов он не подбирал…»

С завершением стратегической операции под Сталинградом Москаленко получает новое назначение на должность командующего 40-й армией Воронежского фронта. Армия принимала участие в проведении Острогожско-Россошанской армейской операции. Затем 40-я армия под командованием Кирилла Семёновича Москаленко совместно с 3-й танковой армией участвовала в Воронежско-Касторненской операции.

Когда наша Красная Армия одержала победу в Сталинградском сражении (а длилось оно с 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года], тогда началось наступление Воронежского фронта в сторону Харькова.

После тщательной оценки обстановки он детально разработал план предстоящих боевых действий. Командующий войсками фронта одобрил предложения Кирилла Семёновича, и в последующем они легли в основу фронтовой наступательной операции, которая будет проведена в январе 1943 года и закончится полным разгромом четвертьмиллионной группировки противника между Острогожском и Россошью.

Г. К. Жуков и А. М. Василевский докладывали в Ставку: «Лучше других и наиболее грамотными оказались решения и план действий у товарища Москаленко».

В этой операции разведка боем была назначена на 12 января 1943 года, а переход в наступление главных сил – на 14-е. Однако разведывательные батальоны сравнительно быстро «вклинились» в оборону противника и Кирилл Семёнович приказал начать общее наступление. «Чувствую успех», – объяснил он начальнику штаба – и не ошибся. Интуиция, подкреплённая глубоким пониманием обстановки, не подвела его. Так было и в дальнейшем. Особое внимание Москаленко уделял быстрому продвижению артиллерии за боевыми порядками танков и пехоты.

За умелое руководство войсками он был награждён орденом Суворова 1-й степени и ему было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант».

10 сентября войска Воронежского фронта перешли в наступление, прорвав оборону немцев юго-восточнее города Ромны. Уже через трое суток 40-я армия под командованием генерала Москаленко, форсировав на широком фронте реку Сула, освободила город Лохвица. Наступление советских войск развивалось так стремительно, что верховное командование вермахта пришло к мнению о невозможности задержать русских на Левобережной Украине. 15 сентября Гитлер отдал приказ об отводе войск группы армий «Юг» на линию Мелитополь – Днепр. В конце директивы указывалось: «Эту позицию удерживать до последнего человека».

В дальнейшем 40-я армия участвовала в Воронежско-Касторненской и Белгородско-Харьковской наступательных операциях, а также в битве под Курском и битве за Днепр. По докладу командующего войсками фронта генерала Ф. И. Голикова в Ставку Верховного главнокомандования «40-я армия представляла основную силу манёвра в Харьковской операции и сыграла решающую роль во взятии Харькова».

А 23 октября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра и закреплении плацдарма на его западном берегу, командующему 40-й армией генерал-полковнику Москаленко было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вспоминая своё участие в переправе советских войск через Днепр и освобождении Киева от фашистов, политработник и генерал-полковник Константин Васильевич Крайнюков в своей книге «Оружие особого рода» по-литературному глубоко и образно описывал следующее:

«Над выжженной степью густо клубилась седая пыль, поднятая колоннами пехоты, гусеницами танков, колесами автомашин и обозных повозок. Бурный поток советских войск днём и ночью неудержимо двигался мимо обгоревших “тигров", “пантер" и “фердинандов", мимо разбитых немецких грузовиков и опрокинутых зарядных ящиков. Разгромив врага под Орлом и Белгородом, под Харьковом, Богодуховом и Ахтыркой, наши войска преследовали отступавших к Днепру гитлеровцев. В те горячие сентябрьские дни 1943 года я был членом Военного совета 40-й армии, которая входила в состав Воронежского фронта,