достал, чуть приметно подрагивала в пальцах — волновался. Но это — внутри, наружу не выходило. Школа!

— Ну ладно. Рассказуй, шо имеешь против Голобородьки?

— Ничего не имею. Человек он неглупый, и как бывший газетчик сможет, конечно, писать для вас общие доклады. Но ведь работа референта — не только писание таких докладов.

Усмехнулся, слушая доводы "гуся".

— А шо ж он, решения за меня должен, той, принимать?

— Нет, Василий Мартынович, немножко не так. Хотите, расскажу, что это за работа?

— Излагай, — кивнул ему. — Время у меня пока есть. Люблю, той, любопытных послухать.

— Я — не любопытный, Василий Мартынович, — холодно возразил Епифанов. — Любопытных держат в цирке. А вот, трезво смотрящих на жизнь и знающих, что делать, не так уж много. Да вы это и сами понимаете.

— Верно, болтунов много, — подтвердил ему, добрея.

— Возьмёте Голобородько, одним болтуном станет больше, — напомнил Епифанов, возвращая разговор в нужное ему русло. — У человека — нет своей точки зрения. Он — привык работать по принципу: чего хочет начальство, как ему угодить? Много ли в этом проку? Всё время он будет ориентироваться на вас: что вы думаете по тому или другому вопросу? Вот и придётся думать… вам всегда самому. Да ещё разжёвывать и ему, чего хотите. А он — будет только добросовестно это записывать и выдавать потом… вам же. Устраивает вас такое?

— Нет.

— Тем более, что и сами вы… тоже не всегда будете знать, как правильно вам поступить или что-то оценить.

— Это, почему же? — Даже побагровел, помнится. А Епифанов лишь коротко взглянул и продолжал без смущения:

— Будем откровенны, Василий Мартынович. Что постыдного в том, допустим, что историк — не смыслит в металлургии? Или металлург — в сельском хозяйстве. Вы, кажется, биолог по образованию? Много вы понимаете в горном деле?

— Ну, кое-шо пойнимаю. Ты гоори конкретно, шо тебя, той, интересует?

— Для принятия толкового, обоснованного решения — например, по вопросу добычи руды на шахте — знать "кое-что", согласитесь, маловато. Придётся либо консультироваться со специалистом и верить ему на слово, либо принимать скоропалительное решение и делать вид, что компетентен во всём. И скоро все поймут, что компетентности — нет. А тогда… начнут обманывать.

— Шо же ты предлагаешь?

— Толкового референта. — Епифанов чуть приметно улыбнулся.

— А он — шо же? Бог, по-твоему.

— Нет, человек. Вот мы и подошли к вопросу: что за работа у референта. — Епифанов оживился. — Референт должен не угождать, а решать всё по-деловому! Он знакомится с возникшей проблемой. Находит по ней несколько толковых специалистов. Для этого он должен знать все лучшие кадры города! Лучшие — не по партийной шкале оценок, а по существу. Не впадая в демагогический обман. Так вот, он даёт этим специалистам задание по рассматриваемому вопросу. А потом выслушивает их по очереди и забирает их записки. Теперь ему ясно, как надо решить вопрос. Затем он коротко излагает суть решения вам, а не вы ему! И вы — вооружённый знанием — идёте решать его на совещании, которое сами же назначили в соответствующем отделе. И задаёте там компетентные вопросы! Вступаете в деловой разговор! И выслушав всех, выносите решение, от которого они будут изумлены! Вас начнут уважать, и… никогда не посмеют втирать вам очки!

— А неплохо, той, придумал! — восхитился тогда, проникаясь к Епифанову неподдельным интересом.

— Не мной это придумано, — вяло заметил референт. — Придумано до нас. Нам — надо только следовать. Поэтому нужен такой референт, который бы…

— Постой, — перебил его, — не пойму я тибя. Зачем же ж ты, той, предлагаешь мине этого… как его… Десятерика, а не себя?

— А я… уже предложил, — невозмутимо сказал Епифанов. — Только что.

— А й верно: предложил! От, сукин кот! Узял, и показал товар лицом. — Стало смешно. Не удержался и расхохотался.

Референт улыбнулся тоже:

— А если бы я это сделал по-другому? Стали бы вы меня слушать? — Бледные губы его дрогнули и снова плотно сомкнулись.

— Не, нэ став бы, — весело признался ему. — Я тебя, той, выгнав бы.

— Я это сразу понял. Но хитрить не хочу: вы спросили, я… честно признался.

— Молодец, шо не хитришь. Со мной хитрить бесполезно. Я тебе, той, всё равно бы не поверил.

— А вы и сейчас не верите.

— От, сукин кот, а! Ты шо ж, усех наскрозь видишь?

— Опыт, — скромно заметил Епифанов.

— Шо ж я тибе? Дурак, шобы сразу верить. Я — тоже жызинь знаю. Есть опыт и в меня.

— Тогда дослушайте до конца. Может, поверите.

— Ну, давай-давай, слухаю. Излагай.

— Вы в гениев верите? — спросил Епифанов серьёзно.

— Та чёрт их знает, — добродушно пожал плечами. — Вроде и той считается гением, и третий, и десятый.

— Правильно, гениев — единицы. Остальные люди — примерно одинаковы, и об этом не надо забывать, чтобы не впадать в ошибки при назначениях. Тут всё заключается в том, что каждый претендент на выдвижение старается напустить на себя этакую исключительность. Показать, что он всё знает, всё умеет. На самом же деле, любой доктор наук — такой же человек, как и другие. А бывает, что и глупее, и для практической работы совсем не годится.

— Ты это к чему? — не понял было его.

— К тому, что любого человека можно заменить другим. Без особенного ущерба для дела. И чем чаще вы будете менять сотрудников, тем будет спокойнее. Меньше интриг, подкопов. Пусть выясняют собственные отношения. Занимаются конкуренцией. А потом — менять! 100 лет возле вас будет спокойно.

— А как это называется, ты знаешь? — Нарочно уставился на него своим придавливающим взглядом.

— Знаю. Но ведь это — только слова. Суть от них не меняется.

— Й ты хочешь, после этого, быть рехверентом?

— Да. Потому, что референт должен быть человеком, говорящим вам одну правду! Какая бы ни была. Ибо остальные… будут вас лишь хвалить, и всё вам врать.

— Так, — сказал, отваливаясь на спинку кресла и внимательно разглядывая его. — И какая ж издесь твоя выгода? За шо ты будешь мине отаким преданным?

— У меня есть расчёт. Пока целы вы, целым останусь и я. Буду откровенен. Жизнь — с почётом. Приличный оклад, ежегодная путёвка на курорт, женщины. Кто от такого откажется?

— А если й ты вступиш у интрыгу? Ну, захочешь повышение, и тебе его пообещают. Другие.

— Исключено, — вздохнул Епифанов. — Куда мне повышаться? Сами посудите. В заведующие отделом? Ведь большего не предложат?

— Верно, не предложат.

— Значит, из ферзей… в пешки? Управлять отделом, бороться со своими конкурентами. Зачем мне это? Я же не дурак, Василий Мартыныч! Референт — всё знает, сам