Да, многое было известно Пленникам. Они умели смотреть в будущее — в отличие от самой Лили-Йо. Она и все прочие вокруг нее жили подобно растениям, интересуясь происходящим сейчас и не загадывая на завтра. Одни лишь Пленники не были растениями. Из своих тесных камер они видели дальше тех, кто наслаждался свободой.

Пленники знали: те немногие, что достигали Истинного Мира, вынашивали мало детей, потому что были уже стары или потому что лучи, заставившие их отрастить крылья, убивали в них семя. Истинный Мир хорош и станет еще лучше, когда в нем будет больше людей. Поэтому похищать детей и младенцев из Тяжелого Мира необходимо, ведь это единственный способ заселить планету. Все это видели Пленники.

Это делалось издавна, на протяжении бессчетных веков: храбрые летуны являлись за детьми в тот, другой мир. Летуны, напавшие на племя Лили-Йо во время их восхождения к Верхушкам, прибыли именно за этим. Они забрали Байн, чтобы доставить ее сюда в коробочке огнежога, и ни о ком из них с тех пор не было слышно.

Многие опасности и несчастья подстерегали людей в долгом путешествии туда и обратно. Из тех, кто отваживался на это, немногие возвращались.

И вот теперь Пленники придумали лучший, еще более дерзкий план.

— К нам приближается ползун, — сказал Банд Аппа Бонди, пробуждая Лили-Йо от ее раздумий. — Надо приготовиться.

Он прошелся перед группой из двенадцати летунов, избранных для этой новой вылазки. Он был их лидером. Лили-Йо, Флор и Харис подчинялись ему, как и восемь других, трое мужчин и пять женщин. Самого Банда Аппу Бонди еще ребенком принесли в Истинный Мир; все прочие явились сюда тем же образом, что и Лили-Йо.

Медленно поднялись они на ноги, медленно расправили крылья. Настал решающий миг их великого путешествия. И все же люди почти не чувствовали страха, не умея смотреть вперед так, как это делали Пленники, — может, за исключением Банды Аппы Бонди и Лили-Йо. Она укрепила в себе волю, прошептав: «Таков Путь». Затем все они широко раскинули руки и взмыли навстречу ползуну.

Ползун успел покушать.

Он поймал в паутину одного из злейших своих врагов, летучего тигра, и высасывал соки, пока не осталась лишь хрупкая скорлупа. Теперь же он опустился на ложе сельдерея, подминая растения огромным брюхом. Двигаясь осторожно и медленно, ползун принялся отращивать почки, чтобы уже очень скоро направиться в черную пучину, куда его манили тепло и радиация. Он появился на свет здесь и, будучи еще очень молод, ни разу не совершал такого жуткого и с таким нетерпением ожидаемого путешествия к иному миру.

Почки ползуна проклюнулись из спины, свесились вниз, лопнули, упали на почву и поспешили прочь, чтобы поглубже зарыться в грязь, где, в мире и спокойствии, смогли бы начать неспешное, десятитысячелетнее развитие.

Пусть ползун и был молод, его тело пожирала болезнь. Он об этом не догадывался. На ползуна напал его смертельный враг — летучий тигр, но он не ведал этого. Огромное брюхо ползуна мало что могло чувствовать.

Двенадцать человек скользнули по воздуху и опустились на спину ползуну и на нижнюю часть брюха, скрытую от грозди его подслеповатых глаз. Они провалились в жесткую поросль, доходившую им до плеч и служившую ползуну волосяным покровом, после чего принялись осматриваться. Лучекрыл пронесся над их головами и пропал из виду. Три затаившихся кувыркуста бросились кто куда и затерялись в шерсти. Никакого движения — словно люди оказались не на живом существе, а где-то на невысоком пустом холме.

Постепенно им удалось растянуться цепочкой и двинуться вперед — опустив головы, поводя глазами: Банд Аппа Бонди с одного краю, Лили-Йо — с другого. Огромное тело ползуна было изрезано, изрыто и покрыто шрамами, так что движение по уходящему вниз склону не было легким. Шерсть росла пучками и была различных оттенков — зеленого, желтого, черного; тем самым одно гигантское тело превращалось, если смотреть сверху, во множество фигур помельче, создавая ползуну естественную защиту. То здесь, то там коренились колючие растения-паразиты, впитывавшие соки из тела своего носителя; большинство их погибнет, когда ползун пустится в странствие между мирами.

Люди выбивались из сил. Однажды, когда ползун пошевелился, они оказались сбиты с ног; по мере продвижения склон становился все более крутым, так что идти приходилось все медленнее и осторожнее.

— Здесь! — вскричала Ю Койн, одна из женщин.

Наконец им удалось найти то, что они искали, то, за чем их послали Пленники.

Собравшись вокруг Ю Койн с ножами наготове, стая людей принялась рассматривать то место на спине ползуна, где волокна его шерсти были аккуратно, полосами срезаны, оставляя оголенным участок не больше человеческого роста в поперечнике. Центр его украшал круглый шрам. Наклонившись, Лили-Йо приложила руку: на ощупь шрам показался ей очень твердым.

Ло Жинт приникла к нему ухом. Тишина.

Люди посмотрели друг на друга.

Никакого сигнала не было нужно, никакого сигнала не было дано.

Все вместе они опустились на колени и воткнули ножи вокруг шрама. Ползун зашевелился, и им всем пришлось упасть ничком. Неподалеку поднялся стебель с почкой на конце, она раскрылась, выплюнув семя, и то упало на далекую почву, прокатившись по спине ползуна. Иглоклык сожрал его, когда семя покатилось прочь от места падения. Люди же продолжали работать ножами.

Короста задвигалась, и люди, приподняв, легко ее оторвали. Темный, покрытый чем-то липким тоннель явился перед ними.

— Я пойду первым, — сказал Банд Аппа Бонди.

Он спустился в нору, и остальные последовали за ним. Круглый участок неба темнел над ними, пока последний из двенадцати не спустился, водворив крышку из твердой коросты на прежнее место. Раздался влажный чмокающий звук, когда та принялась заживлять рану, присасываясь к ее краям.

Люди съежились и надолго замерли там, где были, — во мраке едва заметно пульсировавшей пещеры. Они съежились с ножами в руках, сложив крылья, и человеческие их сердца тревожно бились в унисон.

Они оказались на вражеской территории — в нескольких смыслах сразу. В лучшие времена ползуны могли быть только случайными союзниками; они питались людьми с тем же удовольствием, с каким высасывали соки из всего остального. Но этот извилистый ход был делом лап черно желтого убийцы, летучего тигра. Одно из последних выживших насекомых, хитрый и изобретательный тигр инстинктивно сделал своей жертвой самое неуязвимое из всех живых существ.

Самка летучего тигра парит над ползуном, затем начинает выгрызать свой тоннель в его плоти. Зарываясь все глубже, она выбирает наконец место для камеры-ясель, выдалбливая ее прямо в живом ползуне, парализуя стены жалом, чтобы предотвратить их попытки заполнить, заживить пустоту. Там она откладывает яйца, прежде чем вновь выбраться наружу, из тьмы — к солнечному свету. И когда яйца раскрываются, личинки получают свежее пропитание, которого не может оказаться слишком мало.

Выждав какое-то время, Банд Аппа Бонди подал сигнал, и люди двинулись вперед, не без опаски спускаясь по тоннелю. Их движения направлялись слабым свечением. Спертый, насыщенный зеленью воздух проникал в легкие. Очень медленно, как можно тише, предельно осторожно спускались они — ибо впереди что-то шевелилось.