– Ты одна?

Мой куратор от волнения даже перешел на «ты».

– С Виком!

Из-за двери донеслось неразборчивое ругательство. Выходит, мой бесстрастный и надменный куратор умеет ругаться?

– Вы создали ключ? – быстро спросил он. – Какая магия?

– Водная и огненная, – всхлипнула я.

– А назад?

– Силы кончились!

Какой непонятливый у меня куратор.

– Проклятие! – мастер Вайс добавил еще одно крепкое словцо, но я сделала вид, что ничего не слышу.

Жар становился почти нестерпимым, воздух, казалось, накалился докрасна. У меня по спине текли струйки пота. Вик, я видела, тоже весь взмок. Мы тяжело дышали: кислород почти полностью был выжжен. А бестии шли и шли. Они становились все злее и быстрее, точно очнулись от спячки.

– Передайте моим родителям, что я их очень сильно любила! – крикнула я, надеясь, что мастер Вайс услышит.

О светлые боги, какая же глупая смерть…

* * *

– Сама передашь! – рявкнул куратор. – Вместе с официальным письмом, что из Академии ты исключена!

Я задохнулась уже не только от жара и гари, внутри все сжалось. Но тут же сделалось смешно и горько: исключат меня, похоже, посмертно.

– Викар! – крикнул мастер Вайс. – Что с твоей магией?

– Есть пока… чуток…

Вик, не поворачивая головы, продолжал выпускать в бестий потоки огня, но я видела, что струи становятся тонкими, словно вот-вот иссякнут.

– Мы с тобой создадим ключ! Готовься!

Я боялась, что пластины незнакомого черного металла – своего рода гасители магии, видно, так оно и было. Нити водяной магии просачивались сквозь них неохотно. Должно быть, мой куратор тоже был сильным магом, раз сумел преодолеть преграду.

Вику нужно отвернуться от наступающих бестий, чтобы сплести свою часть ключа, но если он отвернется… Я стояла без сил, прислонившись к двери, и по его растерянному взгляду поняла, что он не сможет разорваться пополам – создавать заклинание и защищаться от тварей. Вздохнула, распрямляясь.

– Я продержусь, – прошептала я, стараясь, чтобы Вик не почувствовал моей неуверенности.

Не нужно ему знать, что у меня ноги дрожат, а в груди пустыня: магия исчерпана почти полностью, только какие-то жалкие капли плещутся на дне. Но достаточно, чтобы продержать щит несколько секунд.

Он кивнул и отвернулся, оплетая алыми нитями синие. Я еще успела услышать треск открывающейся двери, а потом потеряла сознание.

Очнулась от ощущения прохлады на своих щеках. Свежий воздух наполнял легкие. Веки казались тяжелыми, словно каменными, но я все же открыла глаза. Надо мной склонился мастер Вайс. Это он едва ощутимо дотрагивался до моего лица левой рукой, и я чувствовала прикосновение его водяной магии: он делился ею со мной, ведь поблизости не было ни озера, ни реки, которые могли бы восполнить резерв.

– Как вы, Элиза? – спросил он и тут же убрал ладонь. Я увидела тревогу в его карих глазах.

– Я… Нормально… Вик! – Я попыталась привстать, отыскивая взглядом моего друга, и тут только сообразила, что не только мне грозит исключение. – Не говорите про него директору! Прошу вас!

Куратор поднялся на ноги.

– Поговорим об этом позже. Сейчас не время.

Сейчас не время? Не понимая, я огляделась. Разве опасность не миновала? И тут увидела, что мы натворили.

Бестии вырвались на свободу и теперь разбредались по полю, отыскивая новых жертв. Тварей осталось не так много, но на полигоне тренировались неопытные первокурсники, которые еще плохо умели сражаться. К счастью, сегодня на поле вышли и старшекурсники, их было немало. Они, не раздумывая, кинулись в бой. Я увидела Вика, который хоть и выглядел утомленным и едва держался на ногах, почти полностью потратив свой магический запас, продолжал жечь бестий.

Мастер Вайс бился рядом, умудряясь одновременно закрывать меня защитным полем.

А потом я увидела Кору и Рана. Ран рубил мечом направо и налево, не подпуская к своей невесте ни одну тварь, а Кора… Она просто протянула руку, и сила пятой стихии мгновенно подчинила топпера. Он так шустро бежал к ней навстречу и вдруг остановился, потоптался на месте и побрел обратно в теплицу, точно пристыженная собачонка. Следом за ним потянулись злозубы, а потом – и все остальные. Кора навела порядок буквально за пару минут. Какая она невероятная! А я… Причина произошедшего несчастья. Ужасно это осознавать.

Когда все было кончено и дверь в теплицу вновь запечатали, куратор помог мне подняться. Он отстранил Вика, который тоже бросился ко мне.

– Я ничего не скажу Террану Аквидусу, Элиза, – в голосе мастера Вайса звучал металл. – Но с этого дня Викар держится от тебя на расстоянии.

– Что? – Я задохнулась от возмущения и тут же закашлялась: обожженные легкие горели и кололи тысячами игл. – Но так нельзя!

Вик тоже обомлел, но я уже заметила признаки просыпающейся в нем ярости: он сжал кулаки, желваки ходили на щеках. Если он совершит необдуманный поступок – закричит на куратора или, еще хуже, попытается ударить, то всё, никакой надежды остаться в Академии!

– Хорошо, я согласна, – прошептала я.

Кинула на Вика быстрый взгляд, надеясь, что он поймет: я соглашаюсь только ради него.

– Я провожу вас в корпус, Элиза. Вам нужно как следует отдохнуть.

Мастер Вайс попытался поддержать меня за локоть, ведь меня шатало из стороны в сторону, но я сердито вырвала руку. Я его просто ненавидела в этот момент! Чопорный сухарь! Ледышка без сердца!

Через несколько шагов я обернулась и посмотрела на Вика. Он стоял такой растерянный, опустив руки, и тоже глядел мне вслед.

Лишь закрыв дверь в свою комнатушку, я дала волю слезам. Я довольно редко плачу, но и такие дни, как сегодня, случаются нечасто. Куратор настоятельно просил не ходить на занятия, я и сама понимала, что в моей пульсирующей голове едва ли уместятся хоть какие-то знания, но чисто из упрямства стянула с себя перепачканную, пропахшую гарью спортивную форму, надела платье, кое-как расчесала запутавшиеся волосы, взяла сумку, даже не заглянув, какие в ней учебники, и нетвердой рукой повернула ручку.

В коридоре стоял мастер Вайс.

– Вы серьезно?! – крикнула я, не сдержавшись. – Караулите меня?

– Да, – спокойно ответил он, будто и не услышал моего возмущенного тона. – Я предполагал, что вы захотите отправиться на занятия… Я провожу.

– Не надо!

На языке вертелись грубые слова – слова, которые в беседе с куратором никак нельзя произносить.

– Вашего разрешения я не спрашиваю. Да… И попрошу снова вашу руку.

– Снова наложите печать, чтобы следить за мной?