– Хочешь, чтобы я к нему заехала?

– Ты это сделаешь? Это не испортит тебе день?

– Я с радостью к нему съезжу, мне все равно нечего делать.

– Ты очень меня этим обяжешь.

Кармен отнюдь не испытывала восторга от перспективы этой поездки, но была рада поводу выйти из дома. Она приняла душ, надела новые джинсы и футболку. Уходя, заглянула в комнату, чтобы убедиться в том, что выключен компьютер, и увидела на полу задвинутый под стол ноутбук, который вчера вытащила из коробки. Должно быть, Кармен его не заметила, когда укладывала коробки на место.

Она подняла ноутбук с пола, чтобы убрать его с глаз долой в ящик стола, но призадумалась и посмотрела на часы. Был только первый час, и у нее впереди целый день, чтобы съездить к Кирану. Она поставила ноутбук на стол и открыла его.

Ноутбук был старый – толстый, массивный и тяжелый. Кармен нажала кнопку включения и застыла в ожидании. Не разряжена ли батарея? Провод, видимо, остался в ящике, так что, если она разряжена, то… Но раздался мелодичный звон, и операционная система начала загружаться. Загорелся экран.

Кармен на несколько секунд задумалась, соображая, что именно видит на экране, а поняв, прижала руку к груди. На заставке в профиль был изображен Том, целующий смеющуюся Зену. Их лица светились счастьем и любовью.

Кармен отвела взгляд, но потом, против воли, вновь посмотрела на изображение. Целуя Зену, Том улыбался. Он смеялся от радости – так же, как и она. Они были счастливы. Том не перестал смеяться, даже целуя ее. На снимке он выглядел моложе и стройнее, а за последние несколько лет все же постарел. Зена была ослепительно хороша и, видимо, безмерно счастлива. На Кармен с экрана словно повеяло ароматом любви и страсти.

Она выключила компьютер, сунула его в ящик стола и вышла из дома.

Кармен села в идущий на север автобус, устроилась на втором этаже и принялась смотреть на проплывавший мимо Лондон. По Ист-Далвич энергично прогуливались со своими колясками мамочки на высоченных каблуках, Рай-Лэйн утопала в музыке, гремевшей из скобяных лавок, пахла асфальтом и специями. Потом все это сменилось туманом и дымом на Старой Кентской дороге. Сквозь асфальт пробивались чахлые побеги деревьев.

Конечно, Кармен и без того знала, что Том любил Зену – ну, это же естественно. Ради нее он оставил семью, дом, разрушил свой брак – все бросил к ногам Зены. Но до того, как она увидела заставку ноутбука, Кармен не воспринимала эту любовь реальной. Собственно, она никогда не верила в существование той любви.

Какая она идиотка.

Нет, это нечестно, она не идиотка. Кармен просто избегала смотреть в лицо неприятной правде, поступала умно, не так ли? Ведь думать о прежней любви Тома было бесцельно и бессмысленно?

Она вышла на Элефанте, прошла до тупика Уолворт-роуд и углубилась в лабиринт переулков – заброшенный квартал. Выбитые окна домов свидетельствовали о скором сносе. В квартале оставалось несколько самых упрямых жителей, цеплявшихся за свое нелегальное жилье. Домофон нужного дома давно вышел из строя, а лифт не работал. Кармен помогла какой-то женщине втащить на третий этаж детскую коляску.

В квартире, где последние несколько месяцев жил Киран, была установлена железная дверь, но сейчас замок в ней оказался выломанным, и дверь болталась на петлях. Кармен постучала, ответа не было. Она постучала снова и крикнула:

– Киран, это я, Кармен! – Она посмотрела на почтовый ящик. – Киран, ответь, ты меня слышишь?

Он появился в щели дверного проема, словно ниоткуда, приглаживая волосы, с улыбкой глядя на Кармен. Киран выглядел очень худым, в потрепанных трениках и старой футболке.

– О, у меня гости, – произнес он, распахивая дверь. – Контрольный визит.

Они неуклюже обнялись, и она пошла вслед за братом в гостиную. Квартира находилась в жутком состоянии. Нельзя сказать, что в ней было грязно, нет – Киран с детства слыл чистюлей, – но его жилье производило угнетающее впечатление. Со стен свисали остатки неплохих когда-то обоев, ковра на полу не было, краска с досок давно слезла. Единственная мебель – старый продавленный диван.

– Ты живешь здесь один?

– Ну да.

– Психо с тобой не живет?

Психо был другом Кирана. Это и хорошая, и плохая новость одновременно.

– Нет, он то приходит, то уходит.

Кармен села на диван, подавив желание прежде хорошенько его почистить.

– Как ты? – спросила она.

– Хорошо. У меня все в порядке, – ответил он, продолжая стоять перед ней.

– Ты работаешь?

– Нет.

Это не был совсем уж глупый вопрос – работа у Кирана одно время имелась; он помогал владельцу окрестных продуктовых магазинов, но, видимо, их отношения не сложились. Раньше Кармен испытала бы нешуточное разочарование, но теперь она была готова подождать, пока все выправится само собой. Наверное, Киран сумеет выбраться из непростой ситуации. Вокруг так много возможностей, так много учреждений, куда можно обратиться.

– Как твое здоровье?

Он неуверенно переступил с ноги на ногу – не хорошо, но и не плохо.

– Ты принимаешь свои лекарства?

Киран кивнул.

– Ты куришь?

Брат виновато улыбнулся. Конечно, он курит.

– Не допрашивай меня с пристрастием, Кармен.

Она немного сгорбилась, утопая в продавленном диване.

– Джен очень волнуется и переживает за тебя. Ты давно ей не звонил.

– Я потерял телефон.

– Почему тебе просто не зайти к ней?

Он помялся, что служило у Кирана первым признаком возбуждения. Он не любил, когда Кармен начинала на него давить. Впрочем, она и так знала: давить на брата бесполезно – просто растерялась, и это вырвалось наружу.

– Расскажи лучше, как твои дела, Кармен.

Вопрос застал ее врасплох.

– У меня все в порядке, – ответила она, но голос дрогнул. Кармен трогало, когда люди интересовались ее делами. Она откашлялась: – Прости повышенную эмоциональность – это просто предменструальный синдром.

Они оба улыбнулись. Это была их старая коронная шутка – подражание психологам.

Но Киран принял ее волнение всерьез и сел рядом с Кармен на диван.

– Рассказывай. В чем дело?

Она покачала головой.

– Рассказывай, рассказывай.

– Зачем тебе мои проблемы?

– Кармен, мне намного легче выслушивать твои проблемы, чем рассказывать о своих. Ты это понимаешь?

Она благодарно улыбнулась Кирану – конечно же, он прав. Иногда подавленность из-за его проблем, необходимости все время быть нянькой заслоняла от нее самой искреннюю любовь к маленькому брату, как и его неподдельные чувства к ней.