светлым. Ты – моя детская любовь. Но я уже повзрослел и встретил в академии девушку.

Я замерла и почти перестала дышать.

– Замечательную, красивую, добрую. Уже несколько месяцев мы встречаемся. Я понял, что мои чувства к тебе совсем не такие, как к ней. Они чистые, светлые, нежные, потому что ты – хрупкий, нежный цветок. К ней я чувствую другое, и мы не собираемся жениться.

Я не понимала, жива я или уже нет, слишком потрясенная признанием, оглушенная и раздавленная.

– Спасибо за честность. Мы всегда были честны друг с другом.

Джейсон почувствовал, как мне плохо, и крепче прижал к себе.

– Мне больно оттого, что больно тебе. Я так люблю тебя. Ты знаешь… – тоскливо пробормотал он.

– Как сестру, – всхлипнула, уже не сдерживаясь. – Как проклятую сестру! Как подругу! – заорала, в ярости вырываясь из крепких объятий.

Ошеломленный Джейсон поднялся вслед за мной, но я вытянула руку ладонью вперед, останавливая его.

– Не надо, не подходи, – гневно процедила сквозь зубы. – Мне нужно время, чтобы осознать то, что я больше не нужна тебе. Спасибо за твою проклятую честность!

Я отступила к дереву, на котором сушилось платье и нижняя юбка. Быстро оделась, не спуская глаз с замершего в нерешительности Джейсона.

Я резко повернулась и побежала прочь от человека, который так легко разбил мне сердце. От того, кого любила так сильно, что хотелось умереть от одной мысли, что он больше не любит меня. Побежала так, как будто от этого зависела моя жизнь.

– Лори! Остановись! – закричал Джейсон. – Мне так жаль! Поверь!

Но я не останавливалась. Слышала, что он побежал за мной, но продолжала бежать что было сил. Знала – он не догонит. Не потому, что не сможет, ведь он сильнее, быстрее и проворнее, а потому что не захочет.

Что он скажет, когда догонит?

Слезы застилали глаза, я почти не видела, куда бежала. Юбка цеплялась за ветки и кусты, я запиналась о пни и коряги. Но теперь не замечала этого не из-за счастья, переполнявшего меня до краев еще два часа назад, а из-за разбитого сердца.

Глава 7

Настоящее время

Воспоминания о Джейсоне Тубертоне взволновали меня. Сразу стали мучить вопросы.

Сколько сейчас мне лет? Как давно я была такой ранимой и беззащитной? Неужели та Лорианна и я – это один человек? Та наивная лерина и вот это недоразумение в бинтах и с трубками? Она – с таким горячим сердцем, и я – с истерзанной душой и пустотой внутри?

С того дня, как атер Кирстан Стефанович произнес имя «Джейсон», я постепенно вспомнила себя – маленькую тангрийскую лерину, родителей, слуг, дом, Джейсона Тубертона, его семью и город-крепость Зардан, в округе которого мы жили.

Воспоминания, от которых было и тепло, и больно одновременно, словно кусочки сломанной мозаики, постепенно складывались в рисунок детства и юности.

Но дальше шестнадцати лет воспоминания упорно не шли. Они повторялись, пока, наконец, я их не запомнила. Я пыталась снова и снова продвинуться хоть чуть-чуть дальше, но бесполезно.

Дни в госпитале проходили одинаково: инъекции, безвкусная еда, разговоры с сестрой Таисией или атером Кирстаном Стефановичем. Последнего я пока не вспомнила как близкого друга, что бы он там ни говорил о наших отношениях ранее. Поэтому обращалась к нему на «вы» и исключительно через «атер».

Иногда приходил главный целитель госпиталя – господин Йович, который осматривал меня, кривил тонкие бледные губы, впивался в меня неприятным взглядом и спрашивал одно и то же:

– Что-нибудь вспомнила?

– Нет, – отвечала я, и он уходил, жутко недовольный.

Подсознательно главный целитель вызывал чувство страха. Он не сделал мне ничего плохого, но я чувствовала, что этот мужчина ненавидит меня, а в его холодных глазах навсегда застыла неприязнь.

Сестра Таисия нашептала, что господин Йович пока верит в то, что я ничего не вспомнила, потому что у меня серьезные травмы головы, она же пока не стала сообщать в отчетах, что я начала вспоминать.

Однажды я снова чуть не умерла.

Я проснулась от нехватки дыхания. Что-то мягкое плотно приложили к лицу. Привязанная к кровати, я не могла сопротивляться, воздуха не хватало. Перед тем как я потеряла сознание, в мыслях мелькнуло, что третья попытка убийства сложится, по всей видимости, удачно.

Когда я пришла в себя, увидела незнакомых мужчин в белых халатах, которые суетились вокруг меня.

Заметила бледное потерянное лицо атера Кирстана, взволнованное – сестры Таисии, злое и перекошенное – главного целителя и гордое – представительного пожилого незнакомца.

Когда я открыла глаза, все резко замолчали и уставились на меня.

– Очнулась! – с облегчением выдохнул атер Кирстан.

– Слава Пресветлой Богине! – тихо воскликнула сестра Таисия, приложив на эмоциях ладошки к щекам.

Незнакомец подошел ближе.

– Ну и напугали вы нас, лера Тубертон, – холодно произнес он хорошо поставленным голосом. – Вас собирались убить в третий раз. Мой племянник вовремя зашел в палату и поймал преступника с поличным.

Я не отрывала взгляда от породистого лица мужчины, догадавшись, кто передо мной. Дядя атера Стефановича.

Военный министр Марилии.

Я узнала бы его и по голосу, который слышала, когда он отчитывал капитана Бейкалича в тюремной камере. Это воспоминание совсем недавно появилось, удивив меня.

– Несмотря на ваше тяжелое состояние, вынужден задать несколько вопросов, лера Тубертон, – продолжил военный министр. – Всех прошу оставить нас, – обратился он к остальным присутствующим.

– Уважаемый атер Турнович, лера Тубертон только что чуть не умерла! – стал возражать атер Кирстан, еле сдерживая гнев.

Но дядя не стал его слушать.

– Именно поэтому я и собираюсь ее допросить, уважаемый атер Стефанович, – насмешливо отозвался военный министр.

– Но, дядя… – опять попытался возразить атер Кирстан.

– Вон! – в бешенстве рыкнул министр. – Все вон!

Атер Кирстан отшатнулся, сжал губы в злую тонкую линию. Он внимательно и обеспокоенно посмотрел на меня, я ответила беспомощным испуганным взглядом. Атер решительно сделал шаг по направлению к дяде, но тот уже в бешенстве заорал:

– Пошел вон! Иначе отстраню тебя от этого дела!

Атер Кирстан вышел, в бессилии сжав кулаки. Остальные давно уже исчезли по первому приказу военного министра.

– Итак, дорогая лера Тубертон, не собираюсь сильно утомлять вас, – начал министр ровным спокойным голосом, как будто это не он только что орал на присутствующих людей. – Вас сегодня чуть не убили. Думаю, попыток больше не будет, потому что мы нашли и заказчика, и исполнителя преступления. – Он замолчал и выразительно выгнул бровь.

Я внимательно слушала.

– Итак, что вы вспомнили? – резко спросил марилиец. – Можете не врать, что ничего. Менталисты не могут залезть к вам в голову, но я чувствую ложь. Поэтому повторяю вопрос: что вы вспомнили? Будете лгать, завтра отдам приказ о вашей казни.

– Думаете, я цепляюсь за жизнь? – прошептала я. – Это вы не даете уйти за грань.

– Даже так? – усмехнулся военный министр Марилии. – А если прикажу вместе с вами казнить сестру Таисию, как пособницу военной преступницы?

Я слегка опешила и растерялась, потом