— Я сам из городских, — произнес старший инспектор, — но дома как-то не наводят меня на мысль о Боге.

Хеннесси бросил на него пронзительный взгляд. На его морщинистом лице сияли светло-голубые глаза. Умные глаза, настороженные. И как его рукопожатие, отнюдь не мягкие. Он опустился на скамью и с трудом вытянул перед собой ногу.

— Итак, старший инспектор Нельсон, вы хотели со мной поговорить о ДДПСХ?

Детском доме Пресвятого Сердца Христова, перевел про себя Нельсон. Он ненавидел аббревиатуры. А Уитклиффу они нравились.

— Да, — кивнул он. — Вы, наверное, знаете, что сейчас это место реконструируется. Планируется построить много роскошных квартир.

— Господи помилуй.

— В процессе строительства было обнаружено тело. Точнее, закопанный под главным входом скелет. Судя по всему, ребенка.

Нельсон сделал паузу. Каждому полицейскому известно, что молчание — лучший способ получить информацию.

Но и Хеннесси, похоже, тоже был знаком с подобной уловкой. Он уставился на Нельсона холодными светло-голубыми глазами. Несколько секунд они молчали. Мимо медленно прошествовала пожилая пара и скрылась в увитой розами арке.

— В настоящий момент мы исследуем кости, — продолжил Нельсон, признавая свое поражение. — Разумеется, не исключено, что кости старше строения.

— Понятное дело, место древнее, — согласился священник. — Я давно слышал, что там стояла церковь. Она славилась тем, что в ней исцеляли прокаженных.

Церковь. Тот археолог сказал — церковный погост. Но здравый смысл подсказывает, что где церковное кладбище, там должна находиться и церковь. И еще, для Хеннесси церковь — важный фактор.

— Наша команда судебно-медицинских археологов полагает, что могила выкопана относительно недавно. Например, когда строили входную арку.

— Дом уже в мое время был старым, — мягко заметил отец Хеннесси. — Однако мне кажется, вы подозреваете, что труп поместили туда не в старые времена?

— Я ничего не подозреваю. Только хочу выяснить, не пропадал ли ребенок во время вашего директорства в детском доме. Или не случалось ли чего-нибудь в этом роде.

Священник поднялся и продолжил:

— Давайте пройдемся?

Они вошли в арку и оказались между высокими цветочными клумбами. Хеннесси сделал жест в сторону бархатистых цветов:

— Глупые штуковины. Никогда не мог понять, в чем их смысл.

Нельсон снова применил свою уловку с игрой в молчанку и на сей раз преуспел. Они прошли еще несколько сотен ярдов, и Хеннесси заговорил:

— Хочу, чтобы вы поняли, старший инспектор, в мою бытность в детском доме там не случалось никакого насилия. Спросите кого угодно. Я до сих пор общаюсь со многими бывшими воспитанниками. У всех хорошие воспоминания о тех временах. Понимаю, сейчас мода при виде католического священника сразу подозревать преступление. Но, уверяю вас, в данном случае такие попытки напрасны. — Он помолчал и нахмурился, поглядев на особенно яркую красную розу, тянущуюся на невысокую стену. — И тем не менее…

Ну вот, подходим к самому главному, подумал Нельсон, старательно сохраняя безучастное выражение лица.

— Тем не менее в мою бытность директором двое детей пропали. Мальчик и девочка. Были организованы крупномасштабные поиски, однако их так и не нашли.

— Как их звали? — Нельсон достал записную книжку.

— Мартин и Элизабет Блэк.

— Возраст?

— Мартину было двенадцать лет, Элизабет пять.

Пять. Нельсон вспомнил скрюченный под стеной маленький скелет.

— Когда они пропали?

— В начале семидесятых.

— У вас есть соображения, почему они убежали?

Хеннесси снова двинулся вперед. Они оставили позади розарий и стали спускаться по склону к декоративному озеру. На скамейках у воды сидели люди, но никто не разговаривал. Может, они молятся? — подумал Нельсон. Место начинало казаться зловещим.

— Мартин был умненьким мальчиком, — продолжил священник. — Очень умненьким. Их мать умерла, и Мартином овладела мысль отыскать вернувшегося в Ирландию отца. Так все и решили: дети отправились туда, но когда мы выяснили, где проживал их отец, он ответил, что не встречался с ними. Впрочем, он и дня недели не назвал бы. Он был алкоголиком, но полиция не подозревала его ни в каких преступлениях.

— И они закрыли дело?

— Да. Я нанял частного сыщика, чтобы он провел расследование, но ему тоже ничего не удалось выяснить. И мы, разумеется, молились. — Хеннесси грустно улыбнулся.

— У вас когда-нибудь возникало подозрение, что детей… похитили?

Священник сердито посмотрел на Нельсона:

— Можно было бы подумать на какого-нибудь чужака. Но на людей из детского дома… Никогда! Мы все обожали детей. Малютка Элизабет, она была… ангелочком.

Зато Мартин ангелочком не был, заподозрил Нельсон и произнес:

— Мы продолжим расследование. Спасибо, святой отец, вы мне очень помогли.

Когда они возвращались к автомобильной стоянке, Хеннесси спросил:

— Так вы сказали, скелет похож на детский? Удалось установить, какого возраста был ребенок?

— Нет, кости все еще в земле, поэтому у нас не было возможности должным образом их исследовать. И не хватает головы.

— Головы?

— Да.

— Этот мир странное и жестокое место.

— Вполне с вами согласен.

Они подошли к машине Нельсона, и священник протянул руку. Когда они обменивались крепким, словно тиски, рукопожатием, Хеннесси проговорил:

— Вы ведь католик.

— Как вы догадались?

Он снисходительно улыбнулся:

— Вы назвали меня «святой отец», а некатолик обратился бы «отец Хеннесси» или даже «отец Патрик», если бы вознамерился проявить благочестие.

— Я много лет не был в церкви, — признался Нельсон.

— Не отворачивайтесь от Бога окончательно. — Священник не переставал улыбаться. — Ведь за леску всегда можно потянуть. Благослови тебя Господь, сын мой.

Вернувшись в участок, Нельсон открыл «Гугл» и, набрав сказанные священником слова, обнаружил, что они принадлежат Гилберту Честертону: «Я поймал его невидимым крючком на невидимой леске, такой длинной, что он может уйти на край света и все же вернется, как только я потяну».

— Чепуха, — пробормотал он, выключая компьютер.

На месте раскопок на Вулмаркет-стрит Рут ковырялась среди бульдозеров. Она работала почти исступленно. Солнце согревало спину, и она слышала, как поодаль Трейс и Тед обсуждали вчерашний футбол, но для нее они были словно на другой планете. Она полностью сосредоточилась на скелете под входом. Выровняла землю над костями, чтобы обнажился позвоночник. Труп словно сидел на корточках — ноги согнуты в коленях, руки обхватили лодыжки. Теперь стало очевидно, что головы недоставало, но еще предстояло исследовать скелет, прежде чем можно было утверждать, послужило ли отсечение головы причиной смерти.