Но папа лежал в гробу, и это была правда.

Как только приехал катафалк, все поехали на кладбище.

Я ждала Марса — была уверена, что он рядом, и сразу после похорон меня заберут. Но его поблизости не было. Я чувствовала на себе тяжелый взгляд, но на меня смотрели все, потому что уже все подошли и попрощались, и нужно было опускать гроб, а я так и не нашла сил подойти к нему.

Голова закружилась, когда его стали закапывать. Горло сдавило, что вздохнуть сложно было. Слезы текли, мне хотелось кричать. Но, кроме всхлипов, ничего не вырывалось. Это был ад… Внутри все разрывало, я не могла совладать с собой. Почувствовала, как теплая ладонь коснулась моей руки.

Братик…

Он стоял рядом, прижимаясь, сильнее цепляясь за мою ногу. Взгляд стеклянный, без слез. Только растерянность — он не понимал, что произошло. Неподалеку мачеха точно с таким же взглядом… Я должна быть сильной… Не одна я потеряла близкого человека. Но я должна была послушать отца и сбежать. И поминки — единственный подходящий для этого момент. Я вызвала такси с телефона мачехи, крепко обняла ее и брата и мачеху на прощание. Они даже не поняли, что происходит, решили, что я просто горюю. Дома оставила им записку, чтобы никуда не обращались, и я позвоню, как только доберусь до места. Денег у меня было всего десять тысяч. Это очень мало, но выход у меня нет.

Я должна думать о себе, раз помощи не у кого просить.

И никому нельзя ничего рассказывать.

Крис и Макс вначале не отходили от меня, я даже подумала, что из-за них ничего не получится. Но они отвлеклись, и я быстро нырнула в такси. Меня быстро довезли до вокзала, я успела купить билет на поезд и запрыгнуть в последнюю минуту в вагон.

Поезд тронулся, проехал уже три остановки, и я почувствовала на себе пристальный взгляд. Вжалась в угол, стараясь быть незаметной. Но на следующей станции ко мне кто-то подсел, и я услышала:

— Пошли.

Меня высадили из вагона поезда, не слушая, не обращая внимания на мое сопротивление. Ведь у Марса был приказ, и он его выполнял.

— Отпусти, отпусти. Я ничего плохого не делала, — кричала и пыталась вырваться.

— Успокойся, — встряхивая меня он поставил на ноги и уводил из вагона.

— Не могу. Отпусти. Я буду хорошо вести себя. Не буду сбегать. Только не трогай меня. Прошу. Марс, умоляю.

Я брыкалась и сопротивлялась, пытаясь вырваться. Но он крепко меня держал. Я поняла, что нет смысла сопротивляться. Он не отпустит и это только вопрос времени, когда я окажусь там, куда меня хотят направить. Мы зашли в зал ожидая на вокзале, Марс развернулся и ушел, оставляя одну. Я хотела крикнуть ему, куда он направился и что делать мне? Но стояла и смотрела нервно теребя лямку рюкзака, металась из угла в угол в совершенно пустом зале. Я не представляла, что сейчас будет и что ждать. Почему он так себя ведет, почему меня сейчас оставил.

Силы кончались и я устало села на жесткое сидение. Но не прошло много времени, как дверь распахнулась и тяжелые шаги раздались в зале.

— Нагулялась? — его свирепый голос эхом отражался от стен большого пустого зала вокзала.

Я молчала. Вряд ли бы у меня получилось сбежать. От него не спрятаться и не скрыться.

— От меня не убежишь, ты должна полностью подчиняться мне!

Его слова меня всегда ввели в дикий ужас. Дикий страх сковывал мое сердце, заставляя неметь каждую частичку тела. Я даже говорить не могла. Потому что его взгляд, мощная фигура заставляли цепенеть от ужаса

Я помнила слова отца перед смертью, он говорил: “Ты должна бежать, иначе никто не поможет.”

Прости пап, но у меня не получилось. От такого нельзя убежать. И сейчас я в капкане, и нет пути к спасению. Я смотрела в его глаза и даже не знала, как к нему обращаться. Его настоящее имя Богдан, фамилия Суворов. А еще, его называли просто «Хищник». Это единственное, что я успела узнать пока искала информацию. Больше ничего… «Хищник»…

И он оправдывал это прозвище: плавная походка, свирепый холодный взгляд, в котором нет места таким чувствам как сострадание.

Он — моя погибель.

— Поднимайся, — словно ударил под дых хладнокровный приказ, а на плечо опустилась тяжелая рука.

Жизнь разделилась на до и после. Назад дороги нет.

— Отпусти, — прошептала пересохшими от волнения губами.

— Нет, — ответил жёстко и грубо, не давая даже малейшего шанса на сопротивление.

— Почему я? Это… это… — Я видела его равнодушный взгляд, и что бы я ни сказала, для него будет пустым звуком. Это как разговаривать со стенкой.

— Это не обсуждается.

Меня била мелкая дрожь, слезы скатывались по щекам — начиналась истерика. Но я старалась взять себя в руки. Его стальной захват на моем запястье будто заковал в кандалы.

— Ты меня посадишь на цепь? — почему-то именно такое будущее в его лапах мне виделось.

— Нет.

Его стальной захват на моем запястье, пугал, будто в кандалы пожизненно заковали. Хотя так и есть, это мои кандалы, это моя тюрьма, где мне придётся выживать, но нужно постараться выбраться. Ведь на свободе есть то, за что нужно бороться. Моя семья. Мой брат. Моя …любовь? Макс, сейчас подумала о нем и внутри вновь затрепетало от обиды.

Сердце билось дико и рвано, в висках гудело до рези в глазах, что я даже не разбирала дороги и не понимала, куда он меня вел. Передо мной распахнулась дверь чёрного внедорожника. Я забилась в дальний угол подальше от Хищника, чтобы была возможность дышать нормально, потому что когда он рядом, мне будто перекрывают кислород, и я, как рыба, могла лишь открывать и закрывать рот. Мне страшно предположить, для чего ему я.

Хищник спокойно сел в машину, я перевела взгляд на водительское сидения и там был Марс. Они вместе. Он работает на Суворова! Марс завел двигатель и выехал с центрального вокзала. Меня мучал вопрос, что будет со мной, но губы шептали совершенно другое:

— Куда ты меня везешь?

— Домой.

Суворов немногословен и чертовски спокоен. Да и на самом деле, чего ему бояться? Восемнадцатилетней девушки? Слабой, маленькой и не умеющей постоять за себя? Я ему не соперник и не противник, я — его добыча, которую он сейчас легко и быстро увозит к себе домой.

Он привез меня во дворец — такие я видела только на картинках и по телевизору, даже не думала, что они есть в нашем городе.

— Тебе не нужно меня бояться, — спокойно сообщил хищник, а я лишь сжала кулаки.

Я не знала, что ему ответить. Может, он агрессивный маньяк или тихий псих — я совершенно ничего о нем не знала. Слова отца “ты должна сбежать, иначе пропадешь” не выходили из головы и надежно привязывались к Хищнику. Почему, если папа был уверен, что мне грозит опасность, раньше не спрятал меня? Почему позволил остаться в этом городе? И что вообще произошло? Эти вопросы не давали мне покоя. И чем больше я об этом думала, тем больше вопросов возникало.