энтузиазмом. Он весь пламенел при мысли, что его отец, этот знаменитый воин, примет его с почестями, и уже собирался открыть Жабе свое изобретение — согнутый прут, обладающий свойством метать смерть на расстоянии. Но в этот момент за карликом явился гонец: Виссили-Рора и совет старейшин изъявили, наконец, желание принять послов.

Предварительные переговоры происходили по обычному церемониалу. Великий вождь, опираясь на начальнический жезл, стоял у пещеры для таинств. Двадцать воинов, в числе которых были и старики, полукругом расположились вокруг него. Появился Куа со своими товарищами. Громко называя их имена и имена их отцов, он представил их, причем начал с самого старшего, Медвежьей Лапы, сына Безрогого Буйвола. Куа перечислял привезенные послами подарки по мере того, как его товарищи раскладывали их на земле. После того, как послы продефилировали перед Виссили-Рора и его воинами и потерлись об их носы и лбы своими лбами и носами, все собравшиеся уселись на корточки.

Виссили-Рора стал рассыпаться в похвалах своему далекому собрату, великому и могущественному воину Нанак-Сангара, и вновь перечислил его щедрые дары. Тут были глыбы соли, конские гривы, красящие глины, шкуры мускусных быков, прекрасные ножи, изготовленные из кремня с берегов Марны.

Куа, в свою очередь, превозносил высокие подвиги Виссили-Рора и храбрецов с Дордони. Призывая в свидетели отца яванов, Бога Солнца, он торжественно объявил, что предпринял это далекое путешествие лишь с целью осведомиться о здоровье яванов с Дордони.

Неутомимо расточая при этом перлы красноречия, он был неиссякаем.

После целого часа комплиментов и разглагольствований, выслушанных с нескрываемым удовольствием, карлик приступил, наконец, к главной теме своего разговора. Он стал рассказывать про рыжих и волосатых ганни, народ, живший исключительно охотой на лошадей. С тех пор, как табуны лошадей избрали новый путь, уже два-три поколения ганни покинули леса Далекого Востока и осмеливаются проникать в селения яванов, расположенные на Сене и на Марне.

Он признался, что пришел от имени своих братьев с берегов Сены просить поддержки и помощи у яванов с Дордони, чтобы при их содействии раз навсегда загнать диких ганни обратно в леса. Он кончил свою речь красноречивым призывом к братским чувствам племен, ведущих свое происхождение от Бога Солнца, который назначил их владыками земли и всей населяющей ее твари.

В ответ Виссили-Рора битый час рассыпался в громких и красноречивых фразах, пока, наконец, не дошел до признания, что слова проницательного Жабы были вполне справедливы. Он предложил наиболее почетным воинам высказать свое мнение по поводу заявления карлика. Переговоры приняли характер словесного поединка, так как каждому хотелось блеснуть своим ораторским искусством.

Лишь один старик из племени Дордони выступил с враждебной речью:

— Братья, нам не за что ссориться с рыжими и волосатыми ганни, покинувшими леса Далекого Востока. Каждый из нас должен защищать свою родину, а наша родина здесь. Разумеется, если ганни когда-нибудь придут сюда…

Ему не дали кончить, его прервал целый поток возражений. Следующие ораторы в один голос высказались за то, что все племена яванов обязаны поддерживать и помогать друг другу и что опасность, грозящая яванам с севера, может позже обрушиться и на яванов с юга, что их народ обязан своим превосходством над другими народами именно тому единодушию, которое царит между его отдельными племенами с тех пор, как красный шар солнца кружится в небесной лазури. Тогда Виссили-Рора призвал Виссу-Уара, великого духа покровителя, в свидетели того, что воины его племени, в случае надобности, выступят все, как один. Он закончил свою речь обещанием послать в скором времени депутацию к славным воинам племени с берегов Сены.

Куа торжествовал. Он уже видел осуществление своих заветных планов: скоро беглецы вновь обретут родину и вернутся под родной кров, под покровительство умилостивленного закона.

Согласно обычаю, Виссили-Рора поднялся с места и в последний раз спросил собрание, рассмотрены ли и разрешены ли все вопросы.

Карлик почтительно поклонился и с его губ уже готов был сорваться любезный ответ, но вместо этого прогремел чей-то голос:

— Великий вождь яванов с Дордони! Яваны с Сены просят тебя, чтобы ты передал в их руки Цвет Шиповника и ее сына, нарушивших закон народа.

Это Медвежья Лапа требовал выдачи двух беглецов. При этих словах Куа вздрогнул всем телом. Ужасное требование мигом развеяло в прах все его золотые мечты. Он оцепенел от ужаса и не слышал, что творилось вокруг него. Вождь хотел выяснить, к какой женщине относилось имя «Цвет Шиповника» и о каком преступлении шла речь. Послы с Сены разошлись в мнениях — одни были за, другие против этого требования; жители селения ничего не понимали в происходившем и требовали объяснений. А над всем этим шумом грозно поднимался голос обличителя:

— Они нарушили закон народа! Они нарушили закон народа!

Карлик очнулся от толчка. Опустив ему руку на плечо, Медвежья Лапа яростно призывал его в свидетели.

— Ты ведь знаешь, брат, что женщина, которая скрывается здесь под именем Источника Слез, нарушила закон предков и вызвала гнев богов.

Но ему не удалось кончить, так как в глазах гнома он ясно прочел себе смертный приговор.

Слегка согнув колени, Куа напряг свои бесформенные мускулы на руках и растопырил пальцы, задушившие не одного волка и медведя.

Виссили-Рора стал между ними и властно объявил, что совет старейшин соберется в священной пещере и там выслушает обвинителя и решит судьбу Таламары и ее сына. Направив свой жезл в сторону послов, он прибавил:

— Братья, вы будете иметь их головы, если таково ваше право.

Глава VII

Пещера богов

Сплетни Сороки подготовили почву для всеобщего негодования против Таламары и теперь, когда ее преступление казалось очевидным, ярости окружающих не было границ. После совещания послов страсти в селении разыгрались вовсю. Мужчины и женщины ожесточенно спорили у входов в пещеры, непримиримо настаивая каждый на своем.

Некоторые просто отрицали само существование закона, который, по их мнению, был смутным отголоском старины. Однако, когда им приводили достоверные факты удушения новорожденных, они соглашались, что во имя оздоровления расы можно оправдать истребление калек; что же касается Минати, то они решительно отказывались причислить его к этим уродам. Ведь не станет же никто отрицать, что он — единственный в племени — умеет гарпуном