Дудкин попытался сесть и едва не упал со скамейки. Все плыло перед его глазами. Голова раскалывалась, точно зажатая в огромные тиски. Тошнота раз за разом подкатывала к горлу. Дудкину было очень плохо, и он не сразу смог вспомнить, что с ним произошло. Малейшее умственное усилие вызывало у него что-то вроде судорог.

Где-то рядом мирно заурчал автомобильный мотор, и через листву сквера Дудкин увидел проехавший мимо патрульный милицейский автомобиль. У него учащенно забилось сердце. Он мгновенно все вспомнил.

Вцепившись ногтями в сырое дерево скамьи, Дудкин перебирал в памяти отрывочные воспоминания вчерашнего дня, и его все больше охватывало отчаяние. Сейчас собственное положение представлялось ему абсолютно безвыходным. Подозрение в убийстве, побег от милиции и в довершение ко всему – он попался как последний лох на крючок Ашота. Сомневаться не приходилось – этот мерзавец обчистил его до нитки. Теперь даже думать нечего о бегстве. Он в ловушке – грязный, опухший и небритый, без денег, без документов, без пристанища. Лучшей приманки для милиции и не придумать. Теперь у него только два выхода – или идти сдаваться, или попытаться разыскать Аполлона. Они условились, что в восемь утра Аполлон свяжется с ним по телефону, и они договорятся о месте встречи. Скорее всего, если бы не возникло никаких непредвиденных препятствий, встреча состоялась бы у него в номере. Теперь все пошло прахом. У Дудкина не было даже часов, чтобы уточнить время.

Да что там время! Он даже не представлял, где сейчас находится. После ужина в «Малине» остался лишь черный провал в памяти без единого просвета. С ним могли сделать что угодно. Могли, например, вывезти в другой город. Спасибо, что хоть не закопали живьем на какой-нибудь свалке.

Дудкин подумал, что выбора у него теперь все равно не осталось, и решил идти куда глаза глядят. Раз он попал в такой нелепый переплет, значит, судьба не оставила ему шансов. Пусть будет, что будет. Придерживаясь за спинку скамьи, он встал и, пошатываясь, побрел по узкой аллее. Голова по-прежнему кружилась, руки и ноги дрожали как у припадочного, глаза слезились. «Видели бы сейчас меня в Москве! – со странным злорадством подумал он. – То-то бы удивились, наверное». Сейчас ему были почти безразличны все его дела и проблемы. Кому все это, в сущности, надо? Вся эта мышиная возня вокруг кинокамеры, вокруг денежных мешков, кастинг, «Кодак», Канны… Ковровые дорожки победителей, белозубые улыбки, иллюзорный мир. Вот он, настоящий мир – холодный и грязный, наполненный опасностями и предельно беспощадный. Его не обманешь этими сказочками про волшебные кольца и золотое веретено.

Дудкин вышел из сквера и некоторое время стоял, собираясь с мыслями. Потом до него вдруг дошло, что он знает место, где находится. Прямо перед ним открывалась базарная площадь с рядами деревянных прилавков, еще пустых, между которыми прохаживался дворник, лениво орудуя метлой. Шаркающий звук метлы отчетливо раздавался в утреннем воздухе. За базаром в окружении кипарисов темнело здание гостиницы. Дудкин мог даже рассмотреть окно своего номера. Он вздохнул и посмотрел на небо. Оно уже было нежно-голубым. Высокие облака золотились от солнца.

– С доставкой на дом, значит, – пробормотал Дудкин. – Знать, так тому и быть.

Он слабо махнул рукой и пошел прямо через базарные ряды, держа курс на гостиницу. Выбора нет, по крайней мере, он приведет себя в порядок, прежде чем попасть в руки милиции. Конечно, при том условии, что милиция уже не поджидает его в номере. Тогда придется отказаться от условностей – пусть принимают его таким, какой он есть.

Однако милиция появилась даже раньше, чем того ожидал Дудкин. Когда он нетвердым шагом огибал здание гостиницы, из-за угла неожиданно снова появился автомобиль с мигалкой на крыше. Он остановился в десяти метрах от Дудкина, и в окошко высунулась голова милицейского сержанта в форменной кепке. Дудкин невольно остановился и с опаской уставился на сержанта. Несколько секунд они рассматривали друг друга, а потом милиционер сказал, не выходя из машины:

– Ну-ка, ты, чмо болотное! Подошел сюда, быстро!

Дудкин неуверенно приблизился. Он решил, что его немедленно закуют в наручники. Но во взгляде стража порядка он прочел лишь неприкрытое отвращение.

– Кто такой? – отрывисто спросил сержант. – Откуда идешь? Куда? Документы, деньги есть?

– Нет, денег… – запинаясь, пробормотал Дудкин. – Правда, нет. Все украли…

– Как это так нет денег? – притворно удивился сержант. – В обезьянник захотел?

Дудкин развел руками.

– Да хоть в обезьянник, – покорно сказал он. – Будь что будет.

Милиционер недоуменно моргнул и оглянулся на своих напарников, сидевших в машине. Покорность Дудкина почему-то возмутила его до глубины души.

– Нет, вы слышали? – возмущенно произнес он. – Он еще издевается! Ну, сейчас мы с тобой, мужик, разберемся! – заключил он зловеще.

Дудкин не успел оглянуться, как из машины выскочили четверо – все молодые, по-утреннему злые и упитанные. «Если сейчас отметелят, – с тоской подумал Дудкин, – то все – дух из меня вон. Вечная память…»

– Вы что, ребята? – испуганно сказал он, отступая назад. – Я ничего такого… Только у меня, правда, нет денег. Я…

Он не успел больше ничего сказать, потому что откуда-то сбоку вдруг раздался дробный стук каблучков, и возмущенный женский голос нарушил утреннюю тишину отчаянным криком:

– Вот ты где, паразит! А я ночь не сплю, все морги обзвонила! А он тут как тут! Ну, я тебе устрою, скотина!

Все разом обернулись на этот крик. С противоположного тротуара к ним почти бегом направлялась стройная рыжеволосая девушка в джинсах и кожаной куртке на молниях. Не обращая никакого внимания на ошарашенных милиционеров, она подбежала к Дудкину и что есть силы влепила ему пощечину.

Дудкин уже ничему не удивлялся, но от удара едва не потерял сознание и покачнулся. Кто-то из милиционеров одобрительно крякнул, а сержант, многозначительно играя голосом, сказал:

– Так это, значит, ваш кадр, гражданочка? Хорош! Что же вы своего супруга так плохо воспитываете? Позорит обликом наш замечательный город, понимаешь… А если бы мы его сейчас в вытрезвитель оформили?

– Воспитаешь вас! – огрызнулась рыжеволосая. – Вам, мужикам, хоть кол на голове теши. Только об одном думаете, как глотку залить!

– Ну, вы все-таки не обобщайте, – рисуясь, сказал сержант. – Среди мужчин тоже есть положительные примеры.

– Мне не попадались, – отрезала девушка.

– А я бы мог вас с таким примером познакомить, – приподнимая бровь, сказал милиционер. – В нашем городе есть такие примеры.

– С меня уже одного примера достаточно! – сердито сказала рыжая, сильно дергая Дудкина за рукав. – Наелась по самое горло, больше не хочу! Пошли домой, скотина! Перед людьми стыдно.

Дудкин, не в силах сопротивляться, покорно засеменил за девушкой, ощущая на своей спине сверлящие взгляды стражей порядка. Каждую минуту он ожидал, что те спохватятся и возьмут инициативу в свои руки. Но этого не произошло. Милиционеры были растеряны не меньше Дудкина, а кроме того, молодая энергичная красотка произвела на них большое впечатление – обнаруживать при ней худшие качества своей натуры им не хотелось. Постояв несколько секунд в молчании, они переглянулись, махнули рукой и сели в машину.