А девушка перетащила едва живого Дудкина через мостовую и буквально затолкнула в какую-то подворотню. Здесь она наконец отпустила его и, отступив на шаг, придирчиво и озабоченно осмотрела с головы до ног.

– Ну, здравствуйте, Валентин Сергеевич! – совершенно серьезно произнесла она. – Что это с вами такое? Вы черт знает на кого похожи. Или вы опять скажете, что не намерены отвечать на мои вопросы?

Дудкин привалился спиной к шершавой кирпичной стене и беспомощно посмотрел на девушку. В голове у него еще гудело от пощечины.

– Глория! – пробормотал он растроганно. – Откуда вы взялись? Уж не ангел ли вы мой хранитель? Я совершенно потрясен.

– Да, что вы потрясены, я и сама вижу, – строго сказала девушка. – А насчет ангела-хранителя – мне кажется, что вы вообще с некоторых пор остались без такового. Вот и приходится по совместительству подменять… Я вас, между прочим, тут с вечера караулю. Замерзла как собака. Думала, что вы уже никогда не появитесь.

– Вы меня караулите? – поразился Дудкин. – Зачем?

– Надеюсь взять интервью, – невесело усмехнулась Галина-Глория. – А если серьезно, что же мне оставалось еще делать? Я к вам пришла, как и договорились, в восемь. А там милиции полным-полно. Ваш номер перерыли, вас по всему городу ищут – говорят, вы свою любовницу зарезали… Что за бред, Валентин Сергеевич?

– Это не бред, Глория, – печально сказал Дудкин. – Анну действительно убили. Но это не я сделал, клянусь!

– Да уж я надеюсь, что не вы! – заключила девушка. – И что вы теперь собираетесь делать? Похоже, вы склонны к запоям?

– Нет, это другое… – пробормотал Дудкин. – Я все вам объясню. Но… Я едва стою на ногах…

– Понятно, – сказала Глория. – Придется рискнуть. Я тут комнату у одной старушки снимаю – специально поближе к гостинице. Попробую вас провести туда незаметно. Надо же вам отдышаться.

– Да, мне просто необходимо отдышаться, – сказал Дудкин. – Но ведь у вас могут быть неприятности.

– Я в порядке, – возразила девушка. – А вы похожи на ощипанного петуха. Вас только и осталось, что в суп опустить.

– Из вас, наверное, получится хорошая журналистка, – криво улыбнулся Дудкин. – Хорошая, но злая… Представляю, что вы теперь понапишете в своем желтом журнальчике!

– Вас это волнует? – удивилась Глория. – Значит, есть надежда вернуть вас к жизни. Держитесь за меня и пошли! Здесь недалеко.

Она провела Дудкина какими-то переулками и затащила в маленький дворик, где за дощатым забором в изобилии зеленел лук и бродили две одинокие курицы. Деревянный домик с красной крышей словно опирался на две раскидистые старые груши, росшие под его окнами. Беспокойно покосившись на ближайшее окно, Глория затащила Дудкина за угол дома и распахнула перед ним низкую дверь, за которой обнаружилась крошечная комнатка с единственным окном, выходившим на грядки с луком. Половину комнаты занимала тахта, украшенная вышитыми подушечками. Над ней висел выцветший гобелен, изображавший некий несуществующий замок на фоне несуществующего горного пейзажа. Противоположную стену занимали вставленные в рамочки почетные грамоты за отличную работу. От серпов и молотов, красных звезд и пышных колосьев, изображенных на грамотах, веяло чем-то невероятно архаичным, почти легендарным. Это были символы окончательно ушедшего времени, непостижимые, как египетские иероглифы.

– Баба Клава у нас героиня труда, – мимоходом объяснила Глория. – Трудилась до упаду в рыболовецком колхозе. Пока были силы. И пока он существовал, этот колхоз. Теперь, говорят, рыбу здесь давно уже никто не ловит. Другими способами делают деньги… Можете прилечь пока. А я пойду умасливать хозяйку. Она наверняка нас видела. А мужчин к себе в дом она запретила приводить категорически.

– Как же вы будете ее умасливать? – спросил Дудкин, почти падая на тахту.

Глория пожала плечами.

– Во-первых, постараюсь убедить ее, что вы не мужчина, – сказала она. – Сейчас это не так уж трудно сделать. Ну и, конечно, предложу ей денег. Слава богу, деньги сейчас снимают все вопросы. Жаль только, что у меня их осталось кот наплакал.

Дудкин смущенно потер лоб.

– У меня были деньги, – мрачно сказал он. – Но сегодня ночью меня ограбили. Подчистую.

Глория махнула рукой.

– Не напрягайтесь, – сказала она. – Как-нибудь выкрутимся. Вам сейчас поспать надо. Ложитесь спокойно – никто вас не потревожит.

Она исчезла за дверью, а Дудкин уронил голову на вышитые подушки и действительно мгновенно заснул.

Проснулся он, когда солнце клонилось к закату. Тесная комнатушка была наполнена горячим красным сиянием. В душном воздухе плавала пыль и вился табачный дым. Глория сидела у окна на старом стуле и, задумчиво глядя на спящего Дудкина, курила сигарету. В лучах заходящего солнца ее рыжие волосы отсвечивали сейчас багровым цветом, как огонек на кончике сигареты. Дудкин встретился с ней взглядом, застеснялся и сел на тахте. Ему стало гораздо лучше. Только язык во рту казался шершавым, как напильник.

– Очухались? – довольно бесцеремонно осведомилась девушка. – Есть, небось, хотите? А есть нечего. Только бутылка кефира и булочка. Согласны?

– Я на все согласен, – пробормотал Дудкин.

Глория деловито затушила сигарету в консервной банке и полезла в тумбочку. Дудкин получил пакет теплого кефира и подсохшую булочку, которую проглотил в одно мгновение.

– Сигарету хотите? – спросила девушка. – Сигареты пока есть. Но вообще скоро придется затянуть пояса. Я почти на мели. Чертова старушка оценила вас как мужчину очень высоко. А еще передовик производства! Никогда от нее не ожидала. Пока вы спали, я сбегала на почту и дала телеграмму маме. Она должна прислать денег. А до тех пор придется соблюдать режим жесткой экономии. Вы можете курить «Приму»?

– Перестаньте вы о деньгах! – поморщился Дудкин. – Я вам все верну. В десятикратном размере. Просто нам нужно сообразить, как выпутаться из этой истории. Лучше всего было бы вызвать из Москвы моего помощника. Он парень толковый. Я дам вам номер служебного телефона. Или нет, лучше я сам ему позвоню. Вы ссудите мне еще немного денег на переговоры?

Глория посмотрела на него долгим и каким-то странным взглядом.

– Вы собираетесь в таком виде появиться на почте? – спросила она. – Да вас первый же мент вычислит. Я послушала, что тут говорят в очередях, на остановках и в магазинах. Весь город только и гудит об этом убийстве. Никто не сомневается, что это сделали вы. Правда, фамилия ваша, как ни странно, ни разу не прозвучала – иначе как постоялец из восемнадцатого вас не называют. Скоро словом «постоялец» здесь будут пугать детей. Но самое плохое… – Она вдруг многозначительно умолкла.

– Что еще? – раздраженно спросил Дудкин. – Что со мной может еще случиться?

– Эта ваша Анна… – медленно произнесла девушка, глядя прямо в глаза Дудкину. – Вам известно, что она была любовницей начальника местной милиции? Странно, что вам это неизвестно. Вся Каменка в курсе.