Зайдемте со мной на минутку в Госпиталь Обреченных.

В этом медицинском учреждении риск того, что пациенты получат потенциально смертельную дозу обезболивающих, выше в 3 раза, а вероятность их смерти в течение 48 часов после операции очень велика. Местные гастроэнтерологи находят во время колоноскопии значительно меньше полипов, чем их более скрупулезные собратья по профессии, так что злокачественные новообразования остаются необнаруженными. Вероятность того, что терапевт пропишет от вирусной инфекции неподходящие антибиотики, здесь выше на 26 %, что стимулирует развитие опасных супермикробов, устойчивых к лекарственным препаратам. А возможность того, что медсестры и санитарки не станут мыть руки, приступая к работе с больным, выше на 10 %: это означает, что пациенты запросто могут подхватить тут инфекцию, которой до попадания в больницу у них не было.

Будь я юристом, специализирующимся на делах о врачебных ошибках (каковым я, слава богу, не являюсь), непременно открыл бы свой офис через дорогу от этого заведения. Как муж и отец (а я, слава богу, являюсь и тем и другим) я бы не позволил никому из членов своей семьи переступать порог этого госпиталя. А если бы я давал людям полезные житейские советы (чем худо-бедно и занимаюсь на страницах этой книги), то в данном случае настоятельно порекомендовал бы им: держитесь подальше от этого места.

Пусть название «Госпиталь Обреченных» выдуманное, но в действительности нечто подобное и впрямь существует. Все описанное мною выше происходит в современных медицинских центрах во второй половине дня, в отличие от утреннего времени. Подавляющее большинство врачей и медицинских учреждений работают доблестно и самоотверженно. Небрежность медика – исключительный случай, а не норма. И тем не менее вторая половина дня чревата для пациентов всевозможными осложнениями.

Во время «провала», который обычно начинается примерно через 7 часов после пробуждения, происходит нечто, делающее это время дня наиболее опасным из всех. В этой главе мы проанализируем причины, по которым столь многие люди – от анестезиологов и школьников до капитана «Лузитании» – во второй половине дня совершают грубые ошибки. Затем мы рассмотрим некоторые пути решения этой проблемы, в частности, два простых средства, благодаря которым пациентам будет спокойнее, успеваемость школьников повысится, и, может статься, даже система правосудия станет более справедливой. Попутно мы узнаем, почему обед (а не завтрак) – самый важный прием пищи в течение дня, как лучше всего вздремнуть днем и почему возрождение обычая тысячелетней давности может поспособствовать стремительному росту как производительности труда отдельных людей, так и результатам целых корпораций.

Но прежде всего давайте отправимся в настоящую больницу, где обреченность отменяют ламинированные карточки лимонно-желтого цвета.

Действие происходит в городе Анн-Арбор, штат Мичиган. Вторник, вторая половина дня, погода за окном хмурая. В первый (и, вероятно, единственный) раз в жизни я надеваю зеленый хирургический костюм и перед входом в операционную обрабатываю руки антисептиком. Рядом со мной профессор Кевин Тремпер, практикующий врач-анестезиолог и заведующий отделением анестезиологии медицинского факультета Мичиганского университета.

«Ежегодно мы усыпляем и пробуждаем 90 000 человек. Мы обездвиживаем их и начинаем резать», – рассказывает он мне. Под началом Тремпера этой магией занимаются 150 штатных врачей и еще 150 ординаторов. В 2010 г. он ввел одно важное усовершенствование, принципиально изменив порядок их работы.

На операционном столе распростерт парень двадцати с лишним лет, его раздробленная челюсть отчаянно нуждается в починке. Вверху экрана бледно-желтыми буквами на синем фоне значится имя пациента. Имена остальных пяти человек, собравшихся вокруг стола (медсестры, врачи, техник) показаны на огромном телеэкране, висящем на соседней стене. Хирургу, энергичному худощавому мужчине за тридцать, не терпится приступить к операции. Но, прежде чем хоть кто-то из собравшихся начнет что-либо делать, они берут тайм-аут, как будто они – студенческая баскетбольная команда на площадке находящегося в 2 милях отсюда спорткомплекса Crisler Center.

Каждый делает едва заметный шаг назад. Затем, взглянув либо на телеэкран, либо на пластиковую карту размером с бумажник у себя на поясе, медики представляются друг другу по имени, после чего переходят к девяти этапам контрольного списка: прежде чем дать больному наркоз, нужно еще раз всё тщательно проверить. Цель этой процедуры – удостовериться, что им доставлен именно тот пациент, хорошо известно его состояние, зафиксированы все потенциальные аллергические реакции, понятно, какие средства будет использовать анестезиолог и какое необходимое специальное оборудование имеется в наличии. Когда со взаимными представлениями покончено и медики прошлись по всем пунктам списка – весь процесс занимает примерно 3 минуты, – тайм-аут заканчивается. Молодой ординатор-анестезиолог вскрывает запечатанные пакеты с лекарственными препаратами, чтобы начать погружать в сон находящегося под местным наркозом пациента. Это непросто. Челюсть бедняги в таком ужасном состоянии, что врачу приходится интубировать больного через нос, а не через рот, что оказывается проблематичным. В дело вступает Тремпер, который своими длинными и гибкими, как у пианиста, пальцами направляет трубку через носовую полость в горло пациента. Вскоре тот отключается. Показатели состояния его организма стабильны, и операцию можно начинать.

И в этот момент члены команды вновь отступают от операционного стола.