— Может, серые? — уточнил Монах.

— Один фиг! — махнула рукой Анжелика.

— Наш программер вывесил у себя над столом постер, — хихикнул Жорик. — «Потерялась собака, хромая, без правого уха и хвоста, с диабетом, зовут Везунчик. Кто найдет, просьба позвонить», и телефон.

— Правда или прикол? — не поняла Анжелика.

— Хрен его знает! Он с вот такими тараканами! — Жорик развел руками. — Может, правда.

— А при чем тут Сунгур? — спросила Анжелика.

— Это насчет белых мышей, — сказал Жорик.

— А при чем тут…

— Включи мозги, Анжелка! Ты сказала, что у твоего частного сыщика не женщины, а белые мыши, ну я и вспомнил про собаку.

— А при чем собака к белым мышам? — спросила Анжелика. — Еще и с диабетом?

Жорик застонал.

— Кстати о собаках, — подал голос Монах, с интересом внимавший сюрреальному диалогу супругов. — Я познакомился сегодня с активистом по защите животных, шведским миллионером. Классный мужик! Строит собачий приют за городом. Зовут Ларссон Андерс. Леша Добродеев обещал написать про них статью.

— Старый? — спросила Анжелика.

— Лет сорока. И что интересно, похоже, не женат.

— Откуда ты знаешь?

— Одет странно. И кофе пьет из автомата.

— Я тоже одет странно, хотя женат, — сказал Жорик. — И чего? Вон Анжелка вяжет лиловый свитер, а спереди зеленые зигзаги, так что, я теперь тоже буду как шведский миллионер?

— А при чем тут Сунгур? — повторила Анжелика.

— Я был на встрече с писателем в книжном магазине, меня Леша привел. Писатель понравился. Кстати, купил тебе книжку, а Сунгур надписал.

— Ой, спасибо! — обрадовалась Анжелика. — Как называется?

— «Колокольный звон», из последних. Прочитаешь и расскажешь.

— Не знаю, не читал, — сказал Жорик. — Помнишь Леню Громова? Тоже писатель. Чего-то развелось их… куда ни плюнь, везде писатель. Леня… Где-то сейчас наш Леня?

— А его жену ты видел? — спросила Анжелика. — Алену Сунгур? Она журналистка. Ведет передачу, всякие интервью с бандюками, ну очень продвинутая женщина!

— Видел. Эффектная женщина. Дочь тоже видел, из себя никакая, но, видимо, умная, много читает. Не замужем.

— Откуда ты знаешь?

— Работает в библиотеке, читать ей по должности положено. Была с бойфрендом, значит, не замужем. У нас есть какие-нибудь его книжки? Просто по-человечески интересно про этого… как ты сказала? Одинокого Волка?

— Ага. Есть где-то, я поищу.

— Давай, поищи. — Монах закрыл глаза и поерзал, устраиваясь поудобнее. Пробормотал загадочно: — Небольшой талант нет смысла глубоко зарывать…

— Как, по-твоему, Леша, когда в истории человечества появился первый детективный роман? — обратился Монах к своему другу, журналисту Леше Добродееву.

Друзья уютно расположились за столиком бара «Тутси», который, как читателю уже известно, был явочной квартирой Детективного клуба толстых и красивых любителей пива. Распираемый любопытством Митрич, похожий на снулую рыбу, медленно плавающую в баре среди разноцветных бутылок, поглядывал на друзей, прикидывая, можно ли подойти и узнать последние криминальные новости, но не решался, видя их озабоченные лица, — пусть поговорят, потом…

— История Каина и Авеля, — не задумываясь, сказал Добродеев. — Вызванный на допрос, Каин сказал, что понятия не имеет, где брат, и вообще, он ему не сторож. Потом было много всего, но это начало.

— Согласен. А в художественной литературе?

Добродеев задумался.

— «Отелло»? «Макбет»?

— Это трагедии, Леша. Согласен, там есть детективный элемент, но это не детектив в общепринятом значении — сыщик, сыск, тайна.

— Шерлок Холмс?

— Это было потом. Самый первый детектив, к твоему сведению, — рассказ Эдгара По «Убийство на улице Морг», опубликованный в одна тысяча восемьсот сорок первом году. Хотя ряд спецов считает, что первым был роман некоего Чарлза Филикса «Тайна Ноттинг Хилла»; кто-то называет «Дело вдовы Леруж» Эмиля Габорио, а то еще «Лунный камень» Коллинза — все три вышли в шестидесятых. То есть почти двадцать с гаком лет детективная ниша пустовала, а если и были попытки написать детективный роман, то успехом они не увенчались и никто о них уже не помнит. А через двадцать лет вдруг лавина! И с тех пор пошло-поехало, по нарастающей. Любимый жанр, причем как интелей, так и широкой общественности.

— Я считаю, лидирует «Убийство на улице Морг», — сказал Добродеев. — Страшноватый рассказ, помню, читал еще мальчишкой, ночью, под одеялом с фонариком… аж волосы дыбом и спина мокрая! Габорио читал когда-то, «Лунный камень» все читали. Классика. Ну еще… в широком смысле Диккенс.

— Согласен. Представляешь, Леша, в одном ряду По, Коллинз, Честертон, Леня Громов, Сунгур и многие другие.

Добродеев фыркнул:

— Да уж!

— Интересен также образ сыщика, — заметил Монах, которому после пива хотелось болтать. — От мыслителя с серыми клеточками до агрессора, который доходит до истины, набивая шишки, и общее у всех — охотничий инстинкт и страсть совать нос в разные дырки. Причем есть стандартный набор красок и кисточек для создания образа. Сыщик-мыслитель-джентльмен в очках, в смокинге, с ученой степенью какого-нибудь Йеля или Гарварда, с одной стороны, и брутальный самец в потертых джинсах и старой футболке, выскакивающий из засады и бьющий морду плохому парню, — с другой. Между этими двумя всякие гениальные чудаки в разных носках с мозгами наперекосяк, гламурные шпионы вроде агента номер 007 и клоуны типа инспектора Клюзо. А то есть еще детективы-дамы… ну, это особая статья, сейчас не об этом. Возвращаясь к нашим баранам, Леша, определяем место в табели о рангах для героя нашего писателя. Одинокий Волк — простой хороший парень в потертых джинсах, защитник слабых, бьющий морду и получающий в морду. Кстати, я начал читать его роман «Всевидящее око», про букиниста-шантажиста, безобидного старичка-паучка. Неплохо, правда, немного занудно и для мужской прозы, я бы сказал, пресновато. Анжелика считает, что у Сунгура мужская проза.

— Лично мне нравится. Ему бы только добавить красок в героинь, — заметил Добродеев.

— У тебя, Леша, одни амуры на уме, — попенял Монах. — Писатель пишет своих героев с окружающих, сам знаешь. Если покопаться в героях, найдешь и его самого, и его друзей, а все главные героини — это Лара, которую он считает жертвой, тем самым признавая, что она неинтересная, некрасивая и невезучая. Или, наоборот, его супруга… в смысле, стерва.