– Дарио… – вырвалось у Элис.

– Элис… – прозвучало в ответ. Он прижал рот к тому месту, где бился пульс, а она покачнулась и всем телом подалась к нему.

Она не в силах сопротивляться… Она запуталась в своих чувствах. Ей хотелось провести рукой по его небритой щеке.

И хотелось не только этого.

– Элис!

Ее имя прозвучало пронзительно и раздраженно. Звук шел сверху и долетел до холла, где они с Дарио стояли.

– Элис!

– Мама… – Она повернулась к лестнице.

Дарио стиснул ей кисть. Элис хотела выдернуть руку, но он ее не отпускал, а заглянул прямо ей в лицо. Глаза у него потемнели, покрылись дымкой. Его желание так же неодолимо, как и ее, они оба в ловушке своей страсти.

– Я должна идти! – шепотом – почему-то злым – произнесла Элис. – Мама зовет. Я ей нужна! Нужна!

– Не уходите…

Если бы он только знал, что делает с ней его густой хрипловатый голос, повелительный и влекущий одновременно! Желание боролось с чувством долга… и отчаяния.

– Я должна узнать, что ей нужно. Должна… Все остальное исправить я не могу.

Он отпустил ее руку. Синие глаза сделались непроницаемыми и холодными. Что он чувствует? Он сообщил ей подробности плана Маркуса: либо она выходит за него, либо ее отец отправляется в тюрьму. А сейчас он оставляет ее прямо в пасти льва.

– Что я могу сделать? Мне нечем противостоять Маркусу.

Веки у Дарио дрогнули, он тяжело вздохнул.

– Есть чем, – глухо произнес он. – Это я.

Элис ничего не понимала. Глаза отчаянно искали объяснения на его лице. Что он имеет в виду? Если помощь, то какую? Ей нужна помощь, очень нужна. Но мысль об этом страшит. Потому что она знает: то, что он предложит, будет дорого стоить.

Такие люди, как Дарио, не предлагают помощь без выгоды для себя.

Элис разрывалась на части, поэтому для нее стал облегчением новый крик матери: «Элис!», еще более требовательный.

Она вырвала руку из руки Дарио и быстро взбежала по лестнице. Задохнувшись, она остановилась на повороте и посмотрела вниз в холл – Дарио стоял, подняв к ней лицо. И ждал. Ждал от нее вопроса.

– Что… Каким образом… – проглотив ком в горле, произнесла она.

Губы у него дрогнули. Элис поняла: он ждал, что она спросит. Он ей необходим, ей не к кому больше обратиться.

– Завтра, – как бы между прочим сказал он. – Завтра приходите ко мне, и я все вам расскажу.

И с едва заметной, но довольной улыбкой он развернулся и вышел из двери.

Элис не донесла бокал до рта и со стуком опустила на полированную поверхность обеденного стола.

– Не может быть! Вы шутите.

– Не шучу.

Дарио теребил ножку бокала, и, казалось, мысли его были где-то далеко, но Элис чувствовала, что это притворство. Он сделал ей предложение и теперь ждал, чтобы она успокоилась, прежде чем он обсудит с ней детали.

Но как она может успокоиться, когда он предложил ей… такое?

– Я сказал, что помогу вам, на моих условиях.

А вот от этих-то условий у нее голова пошла кругом.

– Я не понимаю… Зачем нам жениться?

– Вы произнесли это как смертный приговор.

«Это почти то же самое», – подумала Элис. За исключением того, что казнь может быть безотлагательной и кончается очень быстро.

– Это – пожизненный приговор.

– Да? – Он бросил на нее скептический взгляд. – Я предложил брак, а не связь и привязанность на всю жизнь.

Понятно. Если она когда-то грезила о кольцах, цветах и счастье, то эта фантазия разлетелась вдребезги. Но о каких мечтах может идти речь? Это шанс выйти из того кошмара, куда она угодила. Она еще не опомнилась от его слов, что он ей поможет, а тут такое… К этому она была совершенно не готова.

– Разве брак не подразумевает того и другого… или, по крайней мере, стремления к этому?

– Если вы в это верите, то у вас на глазах розовые очки. О, возможно, какие-то романтические олухи клянутся соблюдать свои обещания. Мы хотя бы будем знать, что к чему: это брак по расчету и даст нам обоим то, чего мы хотим.

– Просто брак по расчету.

Она очень старалась произнести это спокойно и уверенно. Надо быть сумасшедшей, чтобы представить кольца, цветы и счастье с этим человеком, но в душе у нее все перевернулось, когда он описал ей брак, который ее ждет. Она, конечно, надеялась, что когда-нибудь встретит мужчину, который полюбит ее так, как отец любил мать, любил больше всего на свете. Разве не все женщины мечтают о такой любви?

– Брак с предсказуемым концом, – продолжал Дарио, – чтобы не было ни ошибок, ни иллюзий и чтобы никто не мог заявить, что вступил в этот брак вслепую.

– Понятно. – Гладкое пространство блестящего дерева между ними стало похоже на широкую безводную пустыню. Нетронутая еда стыла перед ней на тарелке. – Вы даже ничем не приукрасили ваше предложение.

– Я обычно не отличаюсь мягкостью в сделках, – ответил Дарио.

Она это знала. У нее было всего несколько часов после его ухода, чтобы открыть Интернет и выяснить все что можно о Дарио Оливеро. О его происхождении сообщалось туманно, но очевидно, что вырос он в обстановке совсем не похожей на ту, в которой жил сейчас – власти и богатства. Судя по всему, до последнего времени у него не было связи с семьей Кавано. Но неясное прошлое Дарио осталось позади, и он создал обширный и успешный винодельческий бизнес в Тоскане, получая награду за наградой за крепленые красные вина и легкие белые. Нет сомнения, что он обеспечивал вином отели Кавано и таким образом встретился со своим единокровным братом. Он создал целую винную империю, которая не только соперничала, но и превосходила то, чем владел Кавано. Он создал огромное состояние, потому что, как он только что сказал, был известен своей жесткостью и решительностью во всех сделках.

О да, жестокость распространялась также и на его связи с женщинами. Ни одна из женщин не оставалась с ним слишком долго. Их было много, и все богатые гламурные красавицы. Но их круговорот являлся доказательством – если ей нужно было доказательство – того, что он не шутил, заявляя, что не предлагает ей связь и привязанность на всю жизнь.

Но что он на самом деле ей предлагает и почему?

– Я пересказала отцу все сказанное вами… и он все подтвердил.

– Я это знал.

Это был самый неприятный и неловкий разговор, который она когда-либо имела с отцом. Сначала Антони Грегори возмутился, потом сник, а в конце почти потерял самообладание, и Элис видела, что глаза у него были полны слез. Она была потрясена тем, как низко пал отец. Она все-таки надеялась, что дела обстоят не настолько плохо, как ей обрисовал Дарио. Оказалось, что намного хуже. Растрата отцом денежных средств компании Кавано всплыла, и Маркус грозил отцу разоблачением и арестом. И у нее не было сомнений в том, что ее поведение в злополучный вечер благотворительного бала усугубило положение.