Проснулась она рано, ведь так и не решилась накануне высунуть нос из комнаты и навестить уборную. Предрассветные сумерки окутывали комнату, тихо посапывала во сне соседка. Тома повернулась — на подушке напротив разметались длинные белые волосы, как будто там спала не девочка, а старушка. Хотя рядом с ней и валялся большой плюшевый заяц.

В домике было тихо. Тамара захватила зубную щетку, аккуратно приоткрыла дверь, прокралась босиком к туалету. Потом направилась в душ. С пристрастием изучила себя в зеркале, умылась и старательно начищала зубы минуты две. Говорят же, что у иностранцев — идеальная улыбка, вот ей и не хотелось упасть в грязь лицом. Потом ополоснулась целиком, но слишком поздно поняла, что полотенце осталось в комнате, да еще и на дне чемодана, а в первый же день будить соседку своей возней она не собиралась. Поэтому прямо так, на мокрое тело, напялила спальную футболку и пошла осматривать дом. У нее была фора, чтобы освоиться, до того, как все встанут и начнут сверлить ее взглядами и пытать вопросами.

На кухне рядами стояли кружки. Тома взяла какую-то наугад со смешными цветочками, отыскала чайник и коробку с печеньем. Выудила пару штучек — никто же не станет пересчитывать. И с кружкой горячего чая в руках и рассыпчатой выпечкой за щекой отправилась в общую комнату.

Надо было срочно пополнить свои скудные знания о перевертышах. Почерпнуть информацию в интернете вряд ли бы вышло: никаких айпадов у нее не водилось. И даже если был бы: что искать? Кто такие дети Солнца?

И Тома двинулась вдоль книжных полок, методично осматривая их снизу вверх. На русском ничего, как и ожидалось. Даже какие-то книги с иероглифами. Зато на глаза попался толстый переплет с большими английскими буквами. Она перевела: «Тотемы. Краткий атлас». Поставила чай на подоконник и потянула за корешок книги. Если этот фолиант — краткий, то чего же тогда ждать от полного атласа?

Страницы пожелтели от времени: изданию перевалило за сотню лет. Текста оказалось не так много, а вот иллюстрации… Тонкие и детальные, как гравюры, изображения птиц и животных, прорисованные до каждой чешуйки и волоска. Раскрашенные акварелью и бережно прикрытые папиросной бумагой. Тома любила рисовать и считала, что у нее получается довольно сносно, но это… Выше всяких похвал.

Девочка заворожено переворачивала страницы и направилась было к дивану, не отрываясь от книги, но случайно задела забытый на подоконнике чай. Кружка рухнула вниз, и горячие брызги вперемешку с осколками разлетелись по полу. Тома в ужасе замерла.

Первый день! Самый первый день в новом месте — и она уже нарвалась на наказание! А кружка? Она ведь была чья-то! Теперь и соседки ополчатся против нее, и начнется все то же самое, что и в детдоме! Вот черт!

Тамара лихорадочно соображала, чем убрать беспорядок. И вдруг вспомнила, что стоит посреди общей комнаты босиком в мокрой футболке и трусах. На цыпочках метнулась в свою спальню, натянула вчерашние джинсы, стараясь не разбудить соседку, а потом ринулась на кухню. Искала тряпки повсюду, заглядывала в каждый шкаф — ничего. Только широкий рулон, похожий на туалетную бумагу. Но это ж сколько придется извести! Она поежилась: в детдоме за такое ругали.

А душ? Ну, должны же они чем-то мыть душевую? В интернате в углу всегда стояло жестяное ведро с красными буквами и швабра. Тамара поспешила в ванную — ничего. Ни ведра, ни швабры, ни даже обрывка тряпки. Полотенце! Они все равно мокнут, вытрет быстренько, прополощет — и никто не узнает! Выбрала бежевое, чтобы не было заметно чайных пятен, вернулась в общую комнату и рухнула на колени. Осколки собирала прямо в ладони. В мусоре их сразу обнаружат, надо найти место получше… Пока припрячет у себя в вещах, а потом выкинет где-нибудь, когда все забудут.

Прокралась к себе, с трудом расстегнула свободной рукой рюкзак и выудила пакетик из-под шампуня и всякой дребедени.

— Ты кто? — английская речь заставила Тому вздрогнуть.

Она спешно ссыпала осколки в пакет, пихнула в рюкзак и обернулась. На нее сонным подозрительным взглядом смотрела соседка: девочка с самыми белыми волосами, которые Тамаре только приходилось видеть в своей жизни. Выглядело бы красиво, если бы не белые брови и белые ресницы. Они делали свою хозяйку похожей на инопланетянина.

— Привет, я — Тамара. Твоя новая соседка.

— Привет, — недовольное выражение не сходило с лица девочки.

— Извини, что разбудила. А тебя как зовут?

— Бриндис. Или Брин. У тебя кровь, — белокурая девочка указала ледяными голубыми глазами на руку Томы.

Действительно, с ладони стекала темная струйка. Наверное, поранилась об осколки.

— Ерунда.

— У меня есть антисептик, — Брин откинула одеяло и опустила ноги на пол.

На ней была ночнушка с феями — вот уж точно инопланетянин.

— Не надо. Я сама, — и Тома вышла из комнаты, чтобы смыть кровь.

Получилось довольно невежливо, но она понятия не имела, как себя вести. Подержав царапину под холодной водой, Тамара зажала в кулаке кусок туалетной бумаги и вдруг вспомнила, что грязное полотенце до сих пор в гостиной. Ринулась туда, но было поздно: Брин стояла посреди комнаты и в ужасе взирала на пол.

— Что это?! — воскликнула она. — Кто это сделал?!

— Пожалуйста, не кричи, — зашептала Тома. — Я все уберу.

— Так это ты?! Мое бамбуковое полотенце!

— Извини! Я все постираю. Я не знала, что оно твое.

— Что происходит? — из второй спальни выглянула чернокожая девочка, которая вчера спрашивала про тотем.

Ее курдяшки темным облаком пушились вокруг головы.

— Она вытирала пол моим полотенцем! — возмущенно крикнула Брин.

— Я искала тряпку, но нигде не было, — оправдывалась Тома. — Я пролила чай, и не знала, как убрать… Но я… как это по-английски… не специально! Я не хотела!

— Ну да! Я видела, как ты пялилась на меня! Решила сделать мне гадость?

— Что?! Я тебя знаю только пять минут!

— Брин, зачем ты нападаешь на новенькую? Это всего лишь полотенце! Посмотри, как она перепугалась! А что у тебя с шеей? — девочка из второй спальни подошла к Томе, обеспокоенно разглядывая ее ожоги.

Да-да, именно обеспокоенно. Без испуга, отвращения или жалости. Тамара ожидала чего угодно, но не участия.

— Я… попала в пожар, когда была маленькая, — неуверенно протянула она.

— Болит? — спросила ее защитница.

— Нет, — Тома пожала плечами.

Из дверей уже выглядывали растрепанные со сна девочки в пижамах.

— Что случилось? — зевнув, поинтересовалась одна из них, худая и долговязая.

— Брин устроила скандал из-за испачканного полотенца, — сообщила африканка. — Совсем напугала новенькую!

— Зури, она нарочно! Она вытирала им пол! — Брин сердито уперла руки в боки.