— Тогда стойте там, а я сам аккуратно здесь посмотрю.

Ян Лооз, как и в тот раз, снял свои сапоги и стал аккуратно перелезать и приседать над кипами разбросанных книг. Там были разодраные грамоты, какие хозяйственные приказы, купчие, закладные…

— Бардак сплошной! — только и произнес Андрей Коршак, — не знаю, кто здесь был, но он дорого за это заплатит! Господи!

— Да уж. Возможно…

— Потом здесь еще убираться! Освящать по-новому это помещение! Окуривать его душистым ладаном… Как же он, гадина такая, сюда попал, не открывая входных замков?! — спросил Коршак.

— И действительно как? Это дьявольский случай! Этот вопрос мучает меня уже целый час. С того самого момента, как мы все это обнаружили… А ответа пока у меня нет. Но он найдется! Говорю вам… — ответил лекарю пан воеводский писарь.

Ян Лооз обратил внимание на одну из валявшихся на полу книг. Это был толстенный польско-литовско государственный устав. Тогдашняя конституция. Толстая книга. Красная обложка, добротная кожа. Книга, очевидно, выпала из шкафа первой. Затем ее засыпали другие, менее форматные фолианты. Возможно, воры просто на эту книгу не обратили внимания… Конституция. Черт ее побери! — кому она нужна? Ян Лооз поднял ее, протер рукавом жупана и увидел, что в середине аккуратно торчит… тонкий край другого листа! Вот так удача! Он вытащил эту улику. Лист свернут в два раза. Ян Лооз открыл его. Это были два разных бумаги. Две разные записки. Очевидно, написанные разными людьми. Ян Лооз довольно улыбнулся и положил их в карман. После стал трясти государственный устав страницами вниз. Но из книги, кроме короткого гусиного пера, которым видимо и писали одно из двух посланий, ничего больше не выпало… Ян Лооз еще раз оглянулся в этой библиотеке. Прошелся еще раз по спальне, открыл шкаф пана подкаштеляна Антония Пясоты. Понял, что вся его обувь — сапоги, полуботинки и одежда — кафтаны, вышитые рубашки, шубы из куницы, парадные шаровары все это было на своем месте. От вещей пахло старыми каштанами, что отгоняли вездесущую моль. Будь он сам вором, не крал бы этого. Так можно было просто погореть, ведь было бы понятно, откуда такие ценные вещи, где их похитили… А главное у кого…

— Наверное, здесь все…

— Вы что-то там нашли? — спросил лекарь Коршак, когда они вышли из дома пана подкаштеляна и заперли за собой дверь.

— Да. Нашел. Это две записки. Одна написана, видите самим паном подкаштеляном Пясотой. Вторая более интересная — она ведь адресована ему. Но корреспондент неизвестен. Пока нам неизвестно. Вот они. Обе. И одна из них как будто не дописана… к кому она направлена —??пока нам не понятно. Вот убедитесь сами.

… Лекарь Коршак взял записку и стал ее внимательно рассматривать. Он, конечно же, узнал почерк пана подкашетляна Пясоты. Ведь тот часто писал различные записки с поручениями к своим подчиненным. У Пясоты были характерные размашистые буквы, украшенные в начале вензелями. Одно из этих посланий было обозначено, как… копия! На случай его внезапной смерти! Итак, первый вариант — сам оригинал, а не копия, все-таки попал к неизвестному пока получателю… А копия как раз и была в руках лекаря Коршака. Он вслух процитировал:

«2 ноября. Именем «Ангела нашего властителя Михаила»??заклинаю тебя! Я так больше не могу! Я хочу навсегда выйти из этого жуткого дела! Я стар уже… не могу я так больше… Я не справлюсь и могу проболтаться воеводе, когда он приедет…»

— Вот, Коршак, видите — на этом фраза будто обрывается! Как будто он не дописал ее, чего-то испугался или кого-то. Поэтому и отложил эту записку в сторону, а потом по какой-то причине забыл о ее существовании. А причиной такой забывчивости могла стать только его внезапная смерть!

Коршак вернул записку Яну Лоозу. Пан воеводский писарь сказал:

— Это послание останется у меня! Я его еще буду тщательно исследовать. А вот и второе письмо. Давайте его рассмотрим. Пахнет, понюхайте сами, какой-то мерзостью! Сыростью! Может, лежала в болоте, бумага влажная. Воры это письмо тоже не нашли. Хм… Ведь этот запах знаком мне… И вот, о чем там идет речь… Слушайте!

… «Жду тебя на нашем месте! Будь сам! Не дури! Выбрось из головы своей все глупые мысли! Нам еще дело делать! Записку сразу сожги! И вот подпись — «вечно твой А.»

— Как вы думаете, Лооз, они связаны между собой эти две записки?

— Наверняка. Хотя и они разные по времени написания. Так мне кажется. Вот пан подкаштелян Пясота вспоминает о приезде воеводы. Значит, он все-таки ждал его. А кому-то это не нравилось, что на него могут донести… Самому воеводе Адаму Киселю! Значит, если оригинал получен и прочитан, то возможно этот «вечно твой «А.» вызвал вот этой, второй запиской нашу жертву. То есть пана подкаштеляна Пясоту…. Вероятно, в ту нашу баню…

— Да. Так оно видимо и было… — ответил лекарь Коршак.

— Загадочный этот «вечно твой «А». Обратите внимание на наклон пера. Буквы закругляются справа. Так писал только левша!! А вот то наше место о котором он говорит, это ведь действительно баня! И что они там в этой бане регулярно встречались?! Странно, довольно, странно… Вам, Коршак, кстати, знаком этот невнятный корявый почерк…?

Лекарь взглянул на послание. Задумался на миг.

— Нет. Впервые вижу. Руки этого писаки явно дрожали, как в горячке… Или он писал это… на ощупь, в темноте…

— Действительно. Не совсем удобно. Если бы он писал справа налево, как османы или арабы, здесь было бы понятно. Но здесь все наоборот! Вот обратите внимание — ведь писал он на местном языке. И это левша!

Андрей Коршак подтвердил слова пана воеводского писаря. Ян Лооз продолжал размышления.

— Да-да. Похоже… Вот только мне кажется, что они, воры, искали копию именно этой записки, первой, где он просит выйти из какого-то дела… Ну, а может, и вторую тоже искали, но не нашли…

— Может быть, — так же задумчиво сказал Коршак. — Как же он или они попали внутрь. И в дом, и в баню?… Странно…

— Это мы выясним, Коршак, обязательно выясним! Иначе, в противном случае мы не разгадаем тайну трагической смерти пана подкаштеляна Пясоты… Я попрошу вас, дать распоряжение, поскольку сейчас я отправлюсь к нашему светлейшему пану воеводе Киселю. Так вот распорядитесь от моего имени — чтобы выставили пока там стражу. Надежную! Это на день-другой. А потом надо там все убрать… Навести там порядок…

— И окропить! Оскверненное теперь это место!.. — быстро вставил лекарь Коршак.

— И окропить! — кивнул в ответ Ян Лооз и вдруг спросил. — Слушайте, а кто такой Ангел? «А» и «Ангел» это ведь может быть как-то связано? Как вы думаете, Коршак? Это одно и тоже лицо? Я ведь там что-то не понял. Он к какому-то там Ангелу обращается, просит какие-то небесные силы помочь и защитить его?

— Ну, не знаю. — ответил лекарь Коршак, — у нас на второй башне у Драбских ворот, если вы уже обратили внимание — гордо реет на ветру большой городской стяг. Там наш Ангел-хранитель, архистратиг Михаил. Может это его имели в виду?… Не знаю…