не сдержал слез. Сезанн гостил в доме Моне вместе с Октавом Мирбо, Жоржем Клемансо и Густавом Жеффруа, которому излил свои чувства, сказав: «Месье Роден вовсе не заносчивый, нет, он ответил на мое пожатие!» На тот момент Сезанну исполнилось пятьдесят пять, но он преклонил колено перед скульптором, чтобы выразить свое почтение.

Не меньше благоговел перед Роденом и Стефан Цвейг. Однажды австрийский писатель, приехав в мастерскую скульптора, наблюдал, как тот подправляет бюст, над которым в то время работал. Роден собирался показать Цвейгу мастерскую, но так увлекся работой, что напрочь забыл о госте. Оторвавшись наконец от бюста, он с удивлением увидел стоящего рядом писателя. Цвейг тут же оборвал поток извинений. «Я всего лишь пожал его руку с признательностью. А хотел расцеловать».

В 1891 году Эмиль Золя стал во главе «Общества французских писателей» и первым делом заказал Родену памятник в честь Оноре де Бальзака. До сих пор великому писателю не создали ни одного монумента – вопиющее бесстыдство с точки зрения Золя. Он считал, что с работой под силу справиться только Родену, которого, кстати, не без издевки, называли «Золя в скульптуре». По мнению критиков, обоих «коснулось эротическое безумство», и оба рисовали реализм откровенно, без прикрас.

Роден взял заказ, но вид будущего памятника не оговаривал – вероятно, и сам не знал еще, каким он получится. Сперва он хотел всестороннее изучить автора и в первую очередь побывать в его родном городе, а затем найти натурщика с подходящей наружностью. Одновременно скульптор работал над памятниками другим французским гениям: Гюго, Бодлеру и живописцу Клоду Лоррену.

Работе мешали и участившиеся ссоры с Клодель. С годами слава Родена росла и привлекала натурщиц и других почитателей. Камилле казалось, что чужаки покушаются на священный союз, и в ней разгоралась ревность. Теперь она все чаще сомневалась, что Роден выполнит обещание и оставит Бере.

Бере прекрасно знала о связи скульптора и Камиллы. Она терзалась, но отворачивалась, лишь бы сохранить отношения с Роденом. Но бездействие здесь не годилось, ведь Бере чувствовала, что впервые за все время любовное увлечение Огюста несет опасность. Женщины стали непримиримыми соперницами, и Бере однажды даже угрожала Клодель ружьем, когда застукала ту подглядывающей в кустах возле дома. Камилла же в отместку рисовала противницу то уродливой людоедкой, которая воинственно размахивает метлой, то диким зверем, что ползает на четвереньках. Роден тоже был на этих рисунках – высохший, плененный и раздетый донага. Сам скульптор делал вид, что повлиять на ситуацию не может. Он с легкостью поддерживал отношения с обеими женщинами и никак не мог взять в толк, почему Клодель не ценит, что ее любят больше.

В конце концов обиды и обманутые надежды сломили Камиллу. Переживания поглощали все ее силы и отвлекали от работы. В 1893 году она вдруг осознала, что потеряла в Родене часть себя, и первой предложила расстаться. Скульптор не желал ссоры и, хоть и был подавлен, покорно отступил и начал подыскивать дом для себя и Бере в предместьях Парижа.

Разрыв с Роденом лишь положил начало бедам Клодель. В густой тени его таланта собственное дарование Камиллы с трудом пробивалось. К тому времени все знали о ее связи со скульптором и во всяком ее творении выискивали влияние Родена. Она не бежала от слухов и открыто обвиняла скульптора в том, что он бесстыдно воспользовался ее молодостью и талантом художницы.

К ужасу Клодель, Роден не исчез из ее творческой жизни. Через год после расставания на выставке, куда Камилла отправила бюст своей работы, Роден так о нем отозвался для журналистов: «Тяжелейший удар. Отныне мы соперники». Долгие годы он тайно продвигал ее работы и обеспечивал места на выставках.

Когда Камилла узнала, благодаря чьему заступничеству получила в 1895 году заказ, она превратила работу в жестокую месть. Четыре года она воплощала мстительную фантазию в трех бронзовых фигурах в натуральную величину: крылатая старуха тащит безвольного пожилого мужчину, который одной рукой бессильно тянется к обнаженной женщине, что стоит на коленях. Девушка протягивает мужчине руку и молит его вернуться. Но слишком поздно – чудовище цепко держит жертву в когтях.

Отношения Камиллы с семьей всегда были напряженными, а когда в 1902 году она впервые представила публике скульптурную группу, которую назвала «Эпоха зрелости», разногласия обострились. Мать и сестра обвинили ее в том, что она запятнала честь семьи. А брат, поэт и христианин Поль Клодель, впервые увидев скульптуру, пришел в ужас и так описал свои впечатления: «Обнаженная девушка – моя сестра! Моя сестра Камилла униженно преклонила колени в мольбе – гордая возвышенная девушка показала себя в таком свете».

Больше двадцати лет Клодель не покидала своей мастерской. От волнения она разучилась говорить на людях и взяла привычку тихо беседовать с собой. Тайные действия Родена за спиной развили в ней стойкую манию преследования – женщина была убеждена, что он следит за ней и ворует идеи. До 1913 года она жила убогой жизнью, а затем брат отправил ее в психиатрическую лечебницу. Он верил, что демону «Эпохи зрелости» сестра отдала больше, чем Родену. Клодель лишилась «души, таланта, ума, красоты, жизни – всего сразу».

Другие, однако, не были так уверены в ее безумии. Некоторые друзья, посещавшие Клодель, говорили, что рассудок ее ясен и она хочет поскорее вернуться домой. Количество написанных писем только подтверждают это.

«Мое сердце разбито из-за того, что я вынуждена здесь жить, я больше не человек», – написала она матери в 1927 году. Она не понимала, почему должна быть наказана, если ее использовал Роден, старый «миллионер». Но ее мольбы не были услышаны, и она провела в лечебнице тридцать лет, до самой смерти в семьдесят два года. Похоронили Камиллу Клодель в общей могиле.

Страшней всего, пожалуй, что самый главный ее страх воплотился в реальность – ее имя тесно сплелось с именем Родена. При жизни Клодель, ее связь с Роденом была темой частых обсуждений и даже в 1899 году легла в основу драматической пьесы Генрика Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся». Когда же она умерла, ее брат пожертвовал многие ее работы музею Родена, в котором сегодня выставлена самая большая коллекция скульптур Камиллы.

Глава 4

За четверть века население многих европейских городов возросло и к началу века увеличилось вдвое, а то и втрое. Писатели все чаще стали показывать стремительную урбанизацию через болезни. Крупные города утопают в смоге, в реки, как гной из нарывов, стекают сточные воды, воздух пропитан серой, зараза множится,