— Твооою жжж мать… г*ндон порвался.

Я не поняла, что произошло, повернулась к нему, а в руках он держал порванный презерватив. И только после почувствовала, как из меня вытекает жидкость. Ситуация неоднозначная, но меня пробило на смех. А он был слишком серьезным.

— Подмойся хорошенько, — с беспокойством в голосе, произнес он.

В силу своей неопытности, наверно, я реально тогда не особо переживала по этому поводу, но его указания выполнила.

Выйдя из душа, я нашла Марка, погруженного в свои мысли, с телефоном в руке. Он до сих пор переживал по поводу того, что произошло? И тут я, как бы пытаясь разрядить обстановку и за одно, возможно начать с ним запланированный диалог, а куда же мы все же идем, выпалила:

— Да, ладно тебе. Забеременею, поженимся, нарожаем детишек. «И жили они долго и счастливо», — как бы в шутку, но не в шутку. Я ждала в этот момент какого-нибудь сарказма, он, прям, профи по части подколов. Ждала слов поддержки, в конце да концов, из серии, что все будет хорошо, при любом раскладе он рядом. Да все, что угодно, но… Шутку он не оценил, поддерживать, видимо, тоже не намеревался. Более того вскочив со своего места, он прижал меня к стене, схватив за плечи.

— Ты чего несешь? Думаешь, это смешно? — я думала, он меня сейчас ударит, честное слово. Я испугалась. Было, правда, не смешно. К такой реакции я точно не была готова.

Ну, вот и все. Мы вернулись к тому, с чего начали. Хотела узнать какие у нас отношения? А вот такие. Меня как будто вернули в реальность. Хотела полетать с парашютом, а инструктор скинул меня, не дав инструкций. Голова пошла кругом. В груди жгло. Еще чуть-чуть и я бы расплакалась от обиды.

— Отпусти, мне больно, — кажется, мои глаза в этот момент вместо слез залились злостью.

— Ой, прости, — с этими словами он убрал от меня руки. — Я на улицу, покурю.

Когда он ушел, я еще простояла немного возле той самой стены в смятении, потом пошла в ванную и тихо, прикрывая рот руками, все же расплакалась. Что делать дальше и как себя вести в голове не укладывалось.

Спать мы легли в тишине, но почему-то в одну кровать. Каждый был погружен в свои мысли. Он меня не обнимал, лежали, прижавшись спинами. В этот момент и так узкая постель, стала еще меньше, и нам, двоим, стало невыносимо тесно в этом пространстве. Нужно было лечь на Маринкино ложе, пришла мне гениальная мысль опосля. А вот сон совсем не шел. Я пыталась себя успокоить. Это не конец жизни. Ты сильная, ты справишься, будто мантру повторяла я про себя. И в какой-то момент Морфей надо мной сжалился и забрал меня к себе.

Настало утро. Я проснулась в его объятьях. Но ничего не изменилось. В воздухе нарастало что-то тягучее и невыносимое. Сегодня пропасть между нами стала еще больше. Нам будто было неловко находиться рядом друг с другом. Прослеживалось поведение двух маленьких провинившихся детей. Диалог никак не клеился. В моей голове ничего не укладывалось, я не могла объяснить себе, что произошло вчера. Все, что я сейчас чувствовала — это свою ненужность. Чтобы завершить этот фарс, я решила проявить свою творческую часть.

— Марина сегодня приезжает. Тебе лучше съехать до вчера. Только что получила от нее сообщение, — не поднимая глаз, соврала я ему.

— Хорошо. Мне как раз нужно домой уехать…

Меня обрадовало, что он не стал задавать лишних вопросов, чтобы не пришлось и дальше врать, и расстроило, что сегодня он уедет. Вот так просто. Ни тебе задушевных разговоров, ни выяснений отношений. Значит ли это, что экранизация картины «Я ничего тебе не обещал» пришла к своему логическому завершению? Меня охватила злость и отчаяние одновременно. Но совсем не хотелось начинать какой-либо разговор. Я и так чувствовала тотальную беспомощность, а показывать чувства, а вместе с ними и свою слабость вовсе не хотелось.

Из дома мы вышли вместе, как это и раньше бывало. Я буркнула себе под нос «Пока» и уже собиралась уходить прочь. Он схватил меня за руку, притянул к себе, крепко обнял и поцеловал меня в лоб. Это было неожиданно, учитывая вчерашний вечер и начало сегодняшнего дня. Я старалась не выказать своих эмоций, изобразила на своем лице равнодушие настолько, насколько у меня это могло получиться. Уходя, он оглянулся, посмотрел так, будто прощался навсегда. Что-то мне подсказывало, так оно и было…

15

Через несколько дней я обнаружила пару пропущенных звонков от Марка. После нашла сообщения в аське в стиле «Привет. Как дела?». Хотела оставить его без ответа, но написала сухое «Спасибо, хорошо».

Послать бы его уже и дело с концом, но нет, я чего-то мазахистически выжидала. Мне казалось, что он уже показал свое отношение ко мне в полном объеме, так к чему все эти танцы с бубном? Я не могла понять ни себя, ни его. Столкнувшись с подобным впервые в жизни, мне хотелось разгадать этот ребус.

— Аграновская, — вытащил меня из забытья голос преподавателя по английскому языку. — Переведите, пожалуйста, нам этот фразеологический оборот.

— «Скучно до смерти», — глядя на доску, произнесла я.

— Видимо, как и Вам сейчас. Мы Вам не мешаем? — Мне и, правда, было скучно на ее занятии, хоть он и был основной, так как мы будущие лингвисты-переводчики. Не случилось у меня любви ни к ее предмету, ни к ней самой. На ее занятиях всегда была тоска смертная, очень не интересная подача материла. То ли дело моя первая школьная учительница по английскому. Всегда с удовольствием бежала к ней на урок, умела она увлечь. Даже как-то придумала, чтобы ученики в КВН на английском языке сыграли. Для этого она отобрала несколько классов, и мы соревновались между собой перед всей школой. Вот это я понимаю. Хоть она и перевелась потом в другую школу, и в старших классах этот предмет у нас вела уже новая учительница, любовь к языку все же остался. Поэтому, когда встал вопрос, куда идти учиться, я, долго не думая, выбрала факультет иностранных языков, хотя сейчас я уже сомневалась в своем выборе.

После пары мы с Катей побрели в столовую. Она сегодня была чересчур активной, как мне показалось, говорила без умолку. Казалось бы, у нас с ней было мало чего общего, но по каким-то неизведанным мне доселе причинам мы с ней сдружились. Катя была среди