примерно с девятисотого года моей прошлой истории, с года основания Киевского княжества, которое захватил и сделал центром своего Великого княжества легендарный Вещий Олег.

Дальнейшая история государства до четыреста восьмидесятого года, по местному летоисчислению, была для меня сплошной Терра Инкогнито, выражаясь в постоянных походах, осадах и завоеваниях.

Так бы и воевали все против всех, изредка ходя в походы к соседям или призывая соседей на помощь, пока не пришла беда с юга, из жарких степей. Не помню, когда в моем мире строил Азию Железный Хромец, но местный Тимур привел свои многочисленные тумены на завоевание Руси в четыреста восьмидесятом году от основания Руси.

Разбив объединенные дружины Рязанского, Черниговского и Переславского княжества, многотысячная конница из Азии рассыпалась по Руси, сжигая города и села. Неприятным сюрпризом для Русских князей стали многочисленные конные отряды южных магов, отлично обученных и мобильных. Яркие и могущественные русские князья, и княжичи, по рейтингам фантазийных книг, что я читал в далекой прошлой жизни, соответствующие рангу магистров и архимагистров, ничего не могли противопоставить слаженным ударам слабых, но многочисленных южных магов, которые знали одно –два боевых заклинания, но владели ими совершенно, били одновременно, слаженными залпами, на раз-два-три, снося любую защиту своих противников.

В тот год только ранняя зима и густые леса спасли Россию. Княжеская семья, те, кто успел ускользнуть из, взятого за четыре дня, Киева, укрылась в Ярославле, который с тех пор и был единственной столицей Государства Русского. Конные сотни врага ушли в ноябре, когда ударили морозы и немногочисленные дороги завалило снегом. За два месяца Русские уничтожили несколько тысяч захватчиков, что остались гарнизонами в полуразрушенных городах, а в марте в Ярославле собрались остатки Русской знати, несколько десятков тех, кто выжил. Не знаю, кто первый сообразил, что, если жалкие остатки уездных правителей хотят выжить, то надо начинать жить по-новому и возврата к старым порядкам уже не будет, история умалчивает, но весной следующего года был избран Великий князь Святополк Первый, а многие княжеские фамилии просто пресеклись, канув в Лету при неясных обстоятельствах. Остатки знати смирились с лишением части своей вольности, государство было объявлено единым, а бывшие князья и бояре, сохранив свои титулы, превратились в наместников и воевод Великого князя.

В своих лесах русские сидели почти двести лет, огородившись от южных степей засеками, искусственными болотами, и волчьими ямами, с которыми вражеская магия справлялась очень условно. Было несколько походов с юга, но выходить «на вы» с вражескими конными тысячами никто не выходил, а месяцами пробиваться к нищим русским городам, которые встречали захватчиков открытыми воротами и пустыми кладовыми. Население уходило в чащобу, по тайным гатям сразу, не дожидаясь встреч с сотнями людоловов, а степных воинов встречали падающие деревья, зачарованные стрелы и даже отравленные сучья на узких лесных тропах.

Экспансия Русских князей шла на Север, через бескрайние тундры и северную тайгу, легендарная Мангазея здесь тоже была, а торговля с Европой шла через Архангельск, Колу, с Севера Норвегии, которой не было. Где-то в районе Нарвика моего мира находился город Александровск, а главным городом Шпицбергена, который здесь значился Медвежьими островами, был обозначен Святославск- на- Груманте. А потом русские выползли из своих лесов и начали давить на те, невнятные государственные образования, что остались после распада азиатской империи после смерти сына Великого Тамерлана. И если от непобедимых туменов «Железного Тимура» у его наследников остались только их жалкие подобия, то русские обзавелись пусть примитивными, но артиллерийскими орудиями, первые образцы которых были закуплены в Европе, и ручными пищалями, а магическая защита запасов пороха отнимает совсем немного сил.

За прошедшие с того времени триста лет Россия на Юге и Востоке подчинила себе Северный Кавказ, укрепила границы по реке Урал и северную часть Сибири, достигнув устья реки Лена на Севере и Алтая на Юге (ну не нашлось здесь Строгановых и Ермака Тимофеевича), после чего развернула свое внимание на Запад.

Судя по газетам, кои я обнаружил на столе в кабинете отца, Российская Империя готовилась к схватке с Речью Посполитой, что в унии с Великим княжеством Литовским, представляло собой грозную силу. Поводом для грядущей войны был отказ соседей именовать нынешнего русского государя Александра Шестого императором, ну и по мелочи, типа препятствий, чинимых русским кораблям на Балтике. Это было основными моментами российской истории в целом, что же касается моей семьи, к которой, неожиданно для себя, я оказался причастен, то здесь я выяснил следующее — нынешнее государство российское представляло собой подобие Руси времен Ивана Грозного, в части разделения на земщину и опричнину. Это, наверное, было наиболее близким понятием. Большую часть государства занимали императорские или царские уделы, где царь имел всю полноту абсолютной власти. Вторую половину государства занимали вотчины, что взяли свое начало в шестом веке. Бывшие удельные князья, что были недовольны своим положением наместников или воевод при царе, а также содержания от полученных от царя поместий, скликали охотников и за свой кошт шли на завоевание земель соседей. Средние и младшие сыновья на свой страх и риск, во главе ватаг лихих людей, шли на Восток и на Юг, захватывая себе наделы, строя города и укрепления, после чего их отношения с царем становились отношениями вассала и господина. В каждой вотчине был представитель императора, следивший за соблюдением имперских законов и полнотой сбора налогов. Речные и сухопутные пути считались императорским наделом, хотя обязанность их содержать возлагалась на местных правителей. Каждый правитель был обязан выступить по призыву царя на защиту государства, выделив из своих сил определенные подразделения, обученные и снаряженные по имперским стандартам, одновременно имея права просить помощи у императора в случае нападения извне на его земли. Моя семья вела свою родословную с некого боярина Радко Булатова, коей был впервые упомянут в писанных источниках Новгород-Северского княжества еще в третьем веке. Потомки его до нашествия были удельными князьями в крошечном Боровском княжестве, роднились с великими князьями, а вот после нашествия род захирел. Княжество было полностью разорено захватчиками, и потомки удельных князей превратились в военный род, живя с меча, милостью государя. А вот сто лет назад потомок Радко Булатова и мой, официальный прадед Гранислав Булатов, третий сын в семье полковника в отставке, по ряду, заключенному с Земским приказом, капитан драгунского полка, сам вышел в отставку, собрал триста человек охотников и двинулся добывать свою вотчину. Видимо командиром Гранислав оказался удачливым, а может быть звезды ему благоволили, но через пять лет в состав государства Российского было включено, исходя из обширности