Пока Ив поднималась по лестнице, она вспоминала, как в детстве бегала по ней, опечаленная или радостная, одна или с друзьями, собираясь ложиться спать или идя навстречу новому дню. Она провела под этой крышей всю жизнь, и будет скучать, ужасно скучать. Конечно, не только по самому дому. Здесь с каждым диваном, с каждым ковриком, с каждым запахом, каждой картиной на стене связано так много воспоминаний! Дома со временем приобретают индивидуальность, и Ив казалось, что родной дом словно обнимает ее, как только что это сделала Ида.

Они вошли в комнату Ив, и взгляд Хантера скользнул по белой кровати, застеленной бело-синим полосатым покрывалом в розочках, по розовому ковру, по креслу, обтянутому бледно-голубым бархатом, и книжным полкам, уставленным потрепанными книгами и всякими детскими безделушками.

— Все как и тогда, — заметил он.

Именно здесь они предались любви в тот, первый раз. У отца Ив на вечер была назначена встреча, а Ида получила выходной. Ив и Хантер собирались поужинать и сходить в театр, но желание захватило обоих, и у них не нашлось сил противиться ему.

Хантер поставил чемоданы и отправился за оставшимися, а Ив прошла по коридору и открыла дверь в комнату отца.

С того дня, как умер Эмори Раскин, здесь ничего не трогали. Ив так и не смогла заставить себя убрать его халат в шкаф или отодвинуть тапочки от кровати. Но теперь у нее не было выбора. Ив не успела даже подумать, как вдруг оказалась в темно-вишневом кожаном кресле отца, прижимая его халат к лицу. Он все еще хранил запах своего владельца и слабый аромат его одеколона. В этом халате отец читал ей сказки. В этом халате он смотрел, как Ив на Рождество выставляет угощение для Санты — печенье и молоко. Он был в этом халате, когда умерла мама и они с Ив сидели, обнявшись, и рыдали.

Ив не сознавала, что плачет, пока в комнате не появился Хантер. Он опустился рядом с ней на колени и взял ее руки в свои.

— Я знаю, как тебе не хватает его, — тихо сказал он.

Ив только кивнула, а слезы так и лились у нее из глаз.

Хантер поднялся, притянул ее к себе, крепко обнял и прижался губами к ее виску. Она начала всхлипывать, и он принялся гладить ее по волосам, по спине, стараясь успокоить.

— Все в порядке, — пробормотала Ив. — Все будет нормально.

Она надеялась, что тоска со временем немного утихнет, но сейчас горе безраздельно овладело ею.

Хантер подвел Ив к кровати и сел рядом с ней.

— Расскажи мне, что ты помнишь об отце.

На Ив буквально нахлынули воспоминания.

— Помню его трубку и запах вишневого табака. Помню, как он сидит в своем кабинете и внимательно изучает все детали сделок. Помню его любимый синий в полоску костюм. Он всегда говорил, что это его счастливый костюм, и надевал его на встречу с новым клиентом или партнером. Помню, он любил вишни и бифштекс с кровью… и сидеть у ручья за домом и просто смотреть, как вода струится между камней. Пока была жива мама, они часто сидели там вдвоем. — Ив подняла глаза на мужа. — Я так боюсь, что забуду подробности… всякие мелочи, да и важные вещи тоже.

— Не забудешь, — сказал Хантер.

— Мне так хочется в это верить.

Какое-то время они сидели молча, потом Ив произнесла:

— Я помню, каким он был сильным, как всегда стремился защитить меня. Мне это нравилось, и все-таки я противилась его опеке.

Снова повисла пауза, которую на этот раз прервал Хантер:

— А все-таки почему ты не вышла замуж за того человека, которого выбрал для тебя отец?

Ив понимала, что на лжи брак не построишь. Значит, настала пора рассказать Хантеру о ее беременности. Она вынула платок из кармана брюк и высморкалась, обдумывая, с чего начать.

— Я хотела кое-что рассказать тебе, но все не находила подходящего случая. — Ив стиснула руки на коленях и посмотрела на Хантера. — Через шесть недель после того, как ты уехал из Саванны, я обнаружила, что беременна.

— От кого же?

— От тебя. Ты был у меня первым. Но через пару недель произошел выкидыш.

Хантер был не просто потрясен — он был совершенно ошарашен, но при этом ни на йоту не поверил Ив, и его голубые глаза оставались холодными как лед.

Он встал, подошел к окну и выглянул наружу, словно желая найти там нужный ответ или же просто стараясь справиться со своими эмоциями. Но, когда он повернулся к Ив, выражение его лица было таким же суровым, как и прежде.

— Почему ты не сказала мне, что беременна? Если бы ты это сделала, может быть, беда и не случилась бы.

Ив не ожидала от Хантера столь резкой реакции. Отвечая на его обвинение, она заявила:

— Я пыталась связаться с тобой, но у тебя уже была другая женщина.

— Ты лжешь. У меня никого не было несколько месяцев после отъезда.

Наверное, ему не хочется признаваться, что он затащил другую женщину в постель так скоро, но все же придется.

— Я позвонила тебе в гостиницу во Флоренции, и мне ответила женщина. Дело было к ночи, так что я поняла… — Ив замолчала, распрямила плечи и внутренне собралась. Гордость удержала ее от дальнейших объяснений — и от того, чтобы умолять Хантера поверить ей. У него был взгляд человека, которого предали. — Хантер, конечно, я была в растерянности, обнаружив, что беременна, но знай: я хотела этого ребенка.

Он шарил взглядом по ее лицу, стараясь доискаться правды. Напряжение между ними возрастало, пока Хантер не спросил:

— А ты можешь иметь еще детей или ты меня обманула и в этом?

Неужели он полагает, будто она обманула его, чтобы получить свое наследство? Видимо, да. Несомненно, Хантер не доверяет ей. А способен ли он вообще доверять кому бы то ни было? Женитьба была нужна ему, чтобы завести ребенка. Теперь это окончательно стало очевидно.

— Прежде чем приехать в Денвер, — произнесла Ив ледяным тоном, — я прошла полное обследование, и ничто не помешает мне снова забеременеть.

— Кто-нибудь может подтвердить это?

На Ив внезапно накатила волна усталости.

— Да, может. Если хочешь, позвони доктору Робертсу.

Хантер провел рукой по волосам и взглянул на Ив словно на совершенно незнакомого ему человека.

— Я имел право знать об этом несчастье. И тебе следовало рассказать мне о нем до свадебной церемонии.

А что произошло бы тогда, пять лет назад, если бы она попыталась связаться с ним после выкидыша? — думала Ив. Решилась бы она покинуть отчий дом? Поняла бы, что с Хантером она будет счастлива и на краю света? Кто знает… Но в одном он прав: ей следовало открыться ему до свадьбы, потому что теперь он не поверит ни единому ее слову. Придется заново завоевывать его доверие.

— Прости, Хантер. Конечно, надо было сказать тебе об этом раньше, но все произошло так быстро…