мужчина в поле зрения будет охотиться за твоей будущей женой.

— Лучше, блядь, им этого не делать.

Я собственник, и мне все равно, кого я злю. Что мое, то мое. Я знаю, что в его словах есть правда.

— Расслабься, я просто дразнюсь. В отношении себя я имею в виду. Не стал бы так с тобой поступать. А если серьезно, ты ничего с ней не делал? — Он с недоверием смотрит на меня.

— Нет, ни хрена не сделал, она девственница.

Теперь у него отвисла челюсть.

— Блин, да ты шутишь. Я не удивлен, но все же.

— Ага.

— Ты ведь не ждешь первой брачной ночи? — он приподнимает бровь.

— Нет, черт возьми.

Он кивает. — Хорошо. Как все прошло с Риккардо? Ты заставил этого ублюдка страдать?

— Я бы сказал что да.

— У меня есть люди на страже.

Я протягиваю руку и хлопаю его по плечу. Это то, за что он отвечает. Он наблюдает за солдатами и соратниками, поэтому мы держим все под контролем.

Я смотрю на дверь, когда она открывается. Доминик входит, неся поднос с кофе из Starbucks. Он также держит кондитерский мешок.

Доминик усмехается, увидев нас.

— Извините, я опоздал, — говорит он. — Босс.

Я улыбаюсь. Кажется, он тоже в теме.

— Ты же знаешь, я пока не собираюсь бить тебя за опоздание, — ухмыляюсь я.

— Не волнуйтесь, хозяин. Я подумал, что смогу угодить вам лучшим кофе в мире.

— Ты придурок, ты просто хотел урвать немного для себя, — ругает его Тристан.

— Да, — со смехом признается Доминик.

Я качаю головой. Когда он подходит к нам, он ставит кофе и пакет с пирожными на маленький столик. Вместо того чтобы обнять меня, он бьет меня кулаком и достает из пакета с пирожными пластиковый контейнер. Внутри него кусок морковного торта.

Я сжимаю губы, зная, что это значит. Мама обычно делала морковный пирог, когда у нас было что праздновать.

— Думал, тебе понравится. На вкус почти как у нее, — говорит Доминик. — Почти.

Я беру его.

— Спасибо. Я ценю это, младший брат.

Теперь он обнимает меня.

— Отлично, мы как кучка слабаков, собравшихся за кофе с пирожным, — поддразнивает Тристан и усаживается на диван.

— Эй, сегодня редкий день. — Доминик хмурится и прислоняется к краю бильярдного стола.

Я смотрю на дверь в ожидании. Надеясь, что Андреас придет следующим. Поскольку он никогда не опаздывает, я склонен предположить, что он не придет.

Видя мое внезапное смущение, Тристан и Доминик обмениваются взглядами.

— Кто-нибудь из вас слышал что-нибудь от Андреаса? — спрашиваю я.

— Нет… — отвечает Тристан, наклоняясь вперед и кладя локти на колени.

— Может быть, он просто опаздывает, — предполагает Доминик.

— Или он не придет, — нараспев произносит Тристан. Я смотрю на него. — Да ладно, мужик, когда он вообще опаздывает? Никогда, черт возьми.

Доминик выглядит смущенным. Он тянется за чашкой кофе и начинает пить.

— Думаю, я начну. Встреча будет скорее неформальной. Я просто хотел увидеться с вами и поделиться последними новостями. Полагаю, это рабочий формат, хотя меня огорчает отсутствие Андреаса.

Разочарован и зол. Неофициально или нет, я босс, и если я созвал собрание, он должен быть здесь. Думаю, я действительно был прав насчет волнения и напряжения. Он не рад, что я теперь главный.

— Ты что-то будешь менять? — спрашивает Тристан, бросая на меня любопытный, но полный надежды взгляд.

— Да. Всё.

Доминик продолжает потягивать свой напиток.

— Что именно?

— Я разделю компанию и активы на четыре части, — отвечаю я. Его кожа бледнеет. Доминик едва не задыхается, но выпрямляется и широко раскрывает глаза.

— Что? — задыхаясь, выдыхает он.

Эти двое смотрят друг на друга в шоке, чего я и ожидал, потому что в конце концов мы все жадные мафиози. Единственный человек, которого я знаю, кто делит свое богатство, мой старый друг, босс в Чикаго по имени Клавдий Мориенц. В результате у него есть команда людей, которые преданы ему до смерти. Я хочу, чтобы так было и у нас. Я подумал, что Лос-Анджелес мог бы поучиться паре вещей у Чикаго. Я также подумал, что здесь это должно сработать лучше, потому что мы уже братья и мы близки. По крайней мере, так я думал.

— Иисусе, Массимо, — хрипло говорит Тристан. — Ты понимаешь, что говоришь? Ты знаешь, сколько стоит империя?

— Я знаю. Твоя преданность для меня дороже.

Прошло четыре месяца с тех пор, как Па объявил, что выбрал меня в качестве лидера. Это произошло после смерти моего деда. Па сказал, что когда бы это ни произошло, это будет означать, что пришло время создать новую структуру, и он вернется на Сицилию. Таков его план.

Любой из нас четверых мог бы возглавить империю, но конкуренция была между мной и Андреасом. Последние несколько месяцев Па тренировал меня и показывал мне азы. Следующие несколько месяцев будут посвящены синдикату.

Па потребовалось пять лет, чтобы найти новую нишу в бизнесе, и когда он это сделал, он добился успеха. Он занялся нефтегазовой промышленностью. Он пошел законным путем и создал империю, которая могла бы конкурировать со всеми остальными. Нет ни одного человека, который не знал бы бренд D'Agostino. Компания и все, чем мы владеем, стоят миллиарды.

Тристан и Доминик смотрят друг на друга, а затем на меня.

— Ты лучше, чем я ожидал, Массимо Д'Агостино, — произносит Тристан. — Ты уже завоевал мою верность, брат.

Я склоняю голову в знак благодарности.

— И мою тоже, — добавляет Доминик. — Тебе не нужно этого добиваться. Ты заслужил это. С самого начала было очевидно, что ты — лучший кандидат, чтобы возглавить нас после Па. Я не хочу, чтобы ты чувствовал, что должен нам что-то взамен за то, что мы и так готовы тебе отдать.

— Спасибо вам, — говорю я. — Империя принадлежит всем нам. Она моя, и я хочу, чтобы она была и вашей тоже. Я попрошу юристов составить документы о праве собственности, в которых будет указано именно это.

У меня такое чувство, что это было намерением Па. Это еще одна причина, по которой он отдал все мне. Он знал, что я это сделаю. Мы все работаем на семейный бизнес, и у каждого есть свои собственные побочные бизнес-проекты, но в конце концов, наследие есть наследие. Вот что такое D'Agostino Inc.

— Спасибо, — говорит Тристан.

— Благодарю, — добавляет Доминик.

— Пожалуйста. Думаю, это подводит нас к следующему вопросу о том, какой будет наша структура. У Па никогда не было традиционной иерархии. Он сделал нас всех капо. Он был боссом, а дедушка — его консильери. Я хочу сделать немного