был прав. Какое наказание может быть хуже для красавицы бала, чем быть замеченной в сношениях с чудовищем?

Ее бурная реакция на меня только заставляет меня еще больше желать доказать, что она ошибается. Сбить ее с этой ее могучей башни и показать ей, как мы, смертные, становимся грязными.

И, черт возьми, к тому времени, когда я закончу с ней, она будет грязной.

Звонит сигнализация, и вскоре после этого приезжают полиция и скорая помощь. Неудивительно, что меня называют героем, а с моей новой личностью, лишенной каких-либо записей об аресте, они даже глазом не моргнули, когда я рассказал им, что произошло. Тем более что все очевидцы свидетельствуют в мою пользу. Смерть Мануэлло тоже списывают на ограбление, большинство людей слишком напуганы, чтобы даже вспомнить, что с ним произошло.

А после того, как мне подлатали руку, я получил визит, которого ждал больше всего.

— Я должен поблагодарить вас за спасение жизни моей дочери. — говорит мужчина лет сорока, пожимая мне руку.

— Не за что…

— Бенедикто Гуэрра, — быстро представляется он, выжидательно глядя на меня.

— Себастьян Бейли. К вашим услугам. — На моем лице расплывается волчья улыбка.

И вот все начинается.

Глава 4

Джианна

— К черту все, — бормочу я сама себе, приподнимая матрас в поисках своего тайника. Блеск стекла сразу же манит меня, когда я беру бутылку, спрятанную в каркасе кровати.

Мои руки трясутся, все тело на грани срыва. И есть только одна вещь, которую я хочу сделать.

Отключись. Отключись от всего.

Я даже не ищу стакан, быстро откручиваю крышку бутылки с водкой и пью эту мерзкую субстанцию. Жидкость обжигает горло, и слезы застилают ресницы, когда я заставляю себя терпеть.

Мне это нужно.

Я выпиваю столько, сколько могу, пока не начинаю кашлять и отхаркиваться. Сделав глубокий вдох, я позволяю себе отдаться теплу, которое, кажется, окутывает меня, заставляя конечности онеметь.

Держа рукой горлышко бутылки, я поднимаюсь и направляюсь к зеркалу во всю стену в моем гардеробе.

Оглядываю себя, принимая во внимание свои ноги и стройную фигуру. Подхожу ближе, и упираясь руками в зеркало, осматривая свое лицо.

Лицо, которое, кажется, нравится всем.

Но ему этого было недостаточно.

Горький смех бурлит в моем горле, и я не могу сдержаться, когда он вырывается на поверхность, громкие звуки в сочетании со слезами разочарования отдаются в крошечной комнате.

— Почему мне так не везет? — качаю головой, глядя на собственное отражение.

Видимо, было недостаточно того, что я чуть не погибла во время вооруженного ограбления. Того, что я стала свидетелем того, как зверь хладнокровно убил пятерых человек, даже не вспотев. Того, что этот зверь прикасался ко мне.

Даже сейчас дрожь отвращения проходит по моему позвоночнику, когда я вспоминаю его ледяные пальцы на моей коже, его тяжелую ладонь, упирающуюся в мою грудную клетку. При этом воспоминании у меня в горле застревает всхлип.

Если и существует воплощение личного кошмара, то это он. С его широкими плечами и грудой бугрящихся мышц он — все, чего я боюсь, когда закрываю глаза ночью. Когда я чувствую себя беспомощной за пределами своего убежища, где все мои уязвимости открыты. Именно его я боюсь больше всего, потому что его сила способна сломить меня — полностью.

Я заметила его, как только он вошел. Это происходит, когда каждый мужчина в округе стремится только к одному — обладать мной. Думаю, эта привычка появилась у меня с тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы понять, что моя внешность делает с людьми и как на нее реагируют мужчины. С тех пор я всегда видела, как они таятся поблизости, разглядывая меня с ног до головы в той развратной манере, которая всегда заставляет волосы на моем теле вставать дыбом.

Так что я знала. И как только он вошел в магазин, я чувствовала его взгляд на своей спине, то, как он медленно блуждал глазами по моей фигуре. И развернувшись к зверю, пытаясь показать ему свой лучший хмурый взгляд, он ухмыльнулся.

Он, блядь, ухмыльнулся.

— Чертов мудак, — бурчу я, делая еще один глоток водки.

Мало того, что я все еще чувствовала его грязные прикосновения на своей коже, когда очнулась после этого испытания, я также получила новость, которая грозила разрушить всё.

Проснувшись дома, отец сообщил мне, что моя помолвка расторгнута, так как Энцо женился на другой.

Крепко сжимаю рукой бутылку и подношу ее ко рту, делая еще один большой глоток.

Если Энцо больше не является приемлемым вариантом, тогда…

Будущее действительно мрачно, поскольку я не сомневаюсь, что мой отец уже усердно работает, чтобы найти себе другого богатого зятя. В конце концов, я знаю, в каком плачевном состоянии находятся наши финансы. Он втянул себя в неприятности, попросивши денег у русских. Я не должна этого знать. Я вообще ничего не должна знать. Но ситуация настолько ухудшилась, что мой отец день и ночь спорит со своими советниками о нехватке средств.

Он поставил все на эту помолвку и на слияние своего бизнеса с семьей Агости. А теперь? Если он не будет действовать быстро, мы потеряем все.

Другой муж.

При этой мысли алкоголь грозит снова выйти наружу.

Единственное, почему я нормально относилась к Энцо, был тот факт, что он, казалось, не интересовался мной.

Когда отец объявил, что я должна выйти замуж — и выйти удачно, если на то пошло, — я умоляла его дать мне возможность самой выбрать себе мужа. Ведь, ему была предоставлена такая же привилегия, и тоже в ущерб мне, когда он выбрал Козиму. Я разыграла карту жертвы и на некоторое время сумела смягчить его настолько, что он разрешил мне встречаться с разными потенциальными мужьями.

Все они были либо развратными старикашками, либо извращенцами, один даже дошел до того, что подкараулил меня в коридоре и рассказал мне обо всех развратных вещах, которые он сделает со мной, как только он заполучит меня.

Энцо был единственным, кто не выглядел заинтересованным. Черт, он даже едва взглянул на меня.

И чтобы быть уверенной, я попыталась быть немного более навязчивой, пытаясь вывести его истинную сущность на поверхность. Как никак, мужчины нашего мира все одинаковы, и все они хотят одного — обладать телом и сломить дух.

Когда я была слишком настырна, вместо того, чтобы возбудится, он смотрел на меня с отвращением. Даже когда я попыталась положить руку ему на плечо, он отпрянул, словно обжегшись. Его реакция была совершенно неожиданной и именно такой, какая