Ты не волнуйся – никто ничего не помнит. Хотя в голове у них что-то осталось. Что-то вроде подсказки, что Зара Мартин не такая уж великая и ужасная, и бояться ее вовсе не нужно.

– Я никак не пойму, как она это делает, – сказала Лотти, перевернувшись на спину. – Почему ее все боятся?

Руби долго молчала, Лотти даже решила, что Руби заснула. Но она просто думала.

– Ну… Она очень красивая. И поэтому все уверены, что она какая-то особенная. И ее компания – Бетани и все остальные, – они вечно ходят за ней хвостом и ведут себя так, словно искренне ею восхищаются, – вот все и думают, что она бесподобная и восхитительная.

– Должно быть что-то еще.

– Ну, она всегда знает, что надо сказать, чтобы задеть человека больнее всего. Иногда мне начинает казаться, что она умеет читать мысли. – В темноте раздался резкий шорох, и Лотти поняла, что Руби села на постели. – Но ведь она не умеет, нет?

– Я не знаю. – Лотти снова перевернулась на бок и придвинулась к краю кровати. Ей почему-то казалось, что такой разговор надо вести тихим шепотом, склонившись поближе друг к другу.

– Это многое бы объяснило, – задумчиво проговорила Руби. – Но если бы она была ведьмой, ты бы, наверное, об этом знала? Ты ведь можешь почувствовать, есть ли у нас в Нитербридже другие ведьмы?

– Даже если она и ведьма, вряд ли она сама об этом знает. Может быть, в ней просто есть чуть-чуть магии.

– Надеюсь, она никогда не узнает. Ты представляешь, что будет, если Зара начнет колдовать?!

Лотти с отвращением шмыгнула носом.

– Не представляю и не хочу представлять. Даже думать об этом не хочу, – сказала она и зевнула. – Хотя если в ком-то из нашего класса и есть магия, то только в тебе…

Руби изумленно уставилась на нее, но Лотти уже спала.

* * *

Проснувшись наутро, Лотти увидела, что Руби тихонько сидит у нее на кровати и чешет Фреда за ушком. Взглянув на подругу, Лотти сразу же ощутила какое-то странное беспокойство. Казалось, сам воздух звенит от тревоги и напряжения. С Руби было что-то не так, и Лотти присмотрелась к ней повнимательнее. Руби сидела, склонившись над Фредом, и не смотрела на Лотти. Наверное, думала, что та еще спит. С виду вроде бы все хорошо, Руби вовсе не грустная и не расстроенная – но это странное ощущение…

Лотти решила не гадать, а спросить прямо:

– Что-то случилось?

Руби испуганно вздрогнула и обернулась. Она была очень бледной, из-за чего ее яркие веснушки сделались еще ярче, как будто кто-то махнул кистью с коричнево-рыжей краской и брызги попали ей на лицо.

– Откуда ты зна… Лотти, ты же не умеешь читать мысли? – Руби прижала руки к груди, словно защищаясь. – Потому что если умеешь, то это нечестно. Ты должна была сразу сказать!

– Я не умею читать мысли. – Лотти покачала головой. – Честное слово. Просто ты очень бледная и явно чем-то встревожена.

– А, понятно… – Руби вздохнула и прислонилась спиной к стене. – Когда мы вчера разговаривали перед сном, ты спала или нет?

Лотти растерянно заморгала, совершенно не понимая вопроса.

– Э… Я не помню, – нерешительно проговорила она.

– Когда мы говорили о Заре. Ты сказала, что во мне есть магия. – Руби пристально посмотрела на Лотти. – Ты правда так думаешь или ты уже спала, когда это сказала? Потому что потом ты уже ничего не говорила, а просто храпела.

– Я никогда не храплю! – возмутилась Лотти.

– Храпишь, – заметил Фред, – но негромко. Не переживай, Лотти.

– Это не важно, храпит она или нет, – сказала ему Руби.

– Но я не храплю, – прошептала Лотти. – Извини, я тебя перебила.

– Ты действительно думаешь, что во мне есть магия? Или ты разговаривала во сне?

Лотти на секунду задумалась:

– Если честно, я не помню, чтобы я так говорила, – значит, наверное, уже спала. Но это правда. В тебе есть магия. – Все это время она наблюдала за лицом Руби, на котором читалась сначала тревога, потом надежда, затем испуг и снова надежда, сменившаяся тревогой. Лотти вздохнула. Да, читать мысли она не умела. И она совершенно не понимала, рада Руби или нет.

– Ты не хочешь, чтобы у тебя была магия?

– Я не знаю! – Руби нервно теребила подол своей пижамной куртки. – Это все здорово, да. Но с тобой произошло столько страшного, Лотти. То есть по-настоящему страшного. Сумасшедшие злые колдуньи, ну и вообще…

Лотти кивнула:

– Да, знаю. Но это так увлекательно и интересно, Руби! Конечно, не та часть магии, когда злые колдуньи вроде Пандоры пытаются тебя превратить неизвестно во что. Но все остальное… заклинания, чары, встречи с волшебными животными… – Она удивленно смотрела на Руби, искренне не понимая, как можно не хотеть приобщиться к настоящему волшебству.

Руби вздохнула:

– Лотти, мне нравится ваш магазин, нравятся ваши животные, нравятся все эти чудеса… Но я не чувствую в себе способностей к волшебству. Я просто… стою в сторонке и наблюдаю… – Она беспомощно пожала плечами.

– Интереснее, когда колдуешь сама, – призналась ей Лотти. – Честное слово.

– Я вообще не понимаю, почему ты вдруг решила, что я тоже могу колдовать, – возразила Руби. – Я же тебе говорю, что не чувствую в себе способностей к колдовству. И у меня нет фамильяра.

– У дяди Джека тоже нет фамильяра, – сказала Лотти. – А может быть, все животные в магазине – его фамильяры. Не обязательно, чтобы фамильяр был только один. И потом, у тебя есть Сэм и Джо. Думаю, они не откажутся стать твоими фамильярами.

Руби рассмеялась:

– Они не откажутся, это точно. Иногда я думаю, что им было бы лучше жить у вас в магазине. Поближе к магии.

– Они любят тебя, – уверила ее Лотти. – Честное слово. Они выбрали тебя сами. Они могли бы выбрать любого из покупателей в том огромном зоомагазине. Но они специально наколдовали, чтобы ты обратила на них внимание и взяла их себе. С тобой у них получилось легко, но с твоей мамой пришлось потрудиться. Как ты думаешь, стали бы они тратить столько волшебной силы, если бы не хотели жить у тебя?

Руби неуверенно кивнула:

– Да, наверное, ты права.

– Кстати, я еще и поэтому решила, что, возможно, в тебе есть магия. Может быть, они и устроили так, чтобы их взяла именно ты, потому что что-то почувствовали.

Руби улыбнулась, мечтательно глядя куда-то вдаль.

– Они очень классные, да? – сказала она. – Я знаю, Лотти, как сильно ты скучаешь по Софи, и это совсем не одно и то же – у нас