Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Принято, — сказал Роуэн, кивнув.
— Но, ради Бога, будь осторожен, — сказал Хардвик. — Видишиь его — сообщаешь нам, понял?
— Понял, Хардвик, — Роуэн никогда не говорил настолько искренне, как сейчас. В прошлом он полностью заслужил свою репутацию за то, что бросался в атаку не раздумывая. Иногда вел себя безрассудно в погоне за преступниками, кидаясь на них в одиночку, хотя следовало дождаться подкрепления.
«Но теперь у меня появилась причина быть осторожнее, — подумал Роуэн, вновь бросая взгляд на Эмилию. — Теперь у меня есть нечто большее, чем только работа».
Если бы он только мог придумать способ сказать ей.
Он не думал, что это будет легко: большинство оборотней держали свои способности в строжайшем секрете. У Роуэна нет причин полагать, что Эмилия знала об их существовании. И нет причин думать, что она поверит его рассказу.
«Она поверит нам, — зарычал его грифон. — Мы ее пара. Она понимает, что мы никогда ей не солжем».
Роуэн предположил, что всегда может обратиться перед ней… но не хотел бы этого делать без предупреждения. Его грифон выглядел пугающим для неподготовленного сознания.
«Или даже для подготовленного».
— Ладно, Роуэн. — Хардвик в кои-то веки звучал уверенно. — Дождись перемены погоды, затем продолжи работу. Судя по прогнозу, надвигаются еще штормы. Если Уоттс там, то не сможет действовать, пока они бушуют. Так что наберись терпения.
— Ладно.
— Хорошо. — Хардвик внезапно рассмеялся, застав Роуэна врасплох. Он смеялся так редко, что слышать этот звук странно. — Используй это как предлог, чтобы отдохнуть денек.
— Ну, я постараюсь, — пообещал Роуэн. Хотя он подозревал, что попытка найти способ рассказать Эмилии о существовании оборотней и об обретении им пары в ее лице будет нелегкой.
«Дай мне большого преступника-оборотня в любой день, — подумал Роуэн, когда они с Хардвиком прощались. — По крайней мере, я знаю, что с ними делать».
Но Эмилия? Его родственная душа? Самая прекрасная женщина, какую он видел в своей жизни?
«Не будь глупцом. — Его грифон поднялся внутри него и начал ругаться. — Она наша пара! Она чувствует это душой. Возможно, еще не понимает причину, он тоже чувствует. Ты это осознаешь. Осталось просто ей сказать».
«Может быть и так, — подумал Роуэн, повесив трубку и направляясь назад, где Эмилия устроилась в кабинке, а Энтони ставил перед ней на стол два огромных бургера, а между ники корзинку с картошкой фри. — Но не тебе придется это делать».
— Я не была уверена, что тебе заказать, — сказала Эмилия с улыбкой, когда он сел напротив него. — Но невозможно ошибиться с бургерами, верно?
Роуэн рассмеялся.
— Тут я с тобой соглашусь.
Словно в подтверждении этой мысли его желудок громко зарычал, напомнив ему, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз ел, и сколько энергии потратил с тех пор. Как правило, метаболизм оборотней похож на котел… по его предположению, это связано с энергией, необходимой для оборота… но среди всего этого возбуждения, он не осознавал, насколько голоден.
Взяв бургер двумя руками и откусив кусок, он понял, насколько еда вкусная. Говядина оказалась сочной и ароматной, бекон хрустящим и восхитительным. Искусно положенный сыр, маринованные огурцы, листья салата и помидоры дополняли блюдо, как и кетчуп с майонезом. Роуэн с удовольствием прожевал, наслаждаясь вкусом.
— Какой хороший бургер, — сказал он, проглотив. Сколько времени прошло, с тех пор как он что-то другое, кроме того, что называл «высококалорийной пищей»… что угодно, что помогало ему перемещаться из одного места в другое самым эффективным способом? Другими словами, он выпивал много протеиновых коктейлей и ел кучу яиц. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз ел за столом, даже такое простое блюдо как бургер в закусочной.
И у него почти никогда не было компании.
Эмилия кивнула, с энтузиазмом жуя бургер.
— Джонатан гений… я не знаю, что он кладет в свои котлеты, но вкус потрясающий. Говорит, что это семейная тайна, передаваемая из поколения в поколение на смертном одре.
— Ну, если бы я был его конкурентом, то определенно бы волновался, — рассмеялся Роуэн, макая картофель фри в кетчуп. — Это потрясающе.
Эмилия улыбнулась.
— Я передам ему твои слова. Поскольку теперь, когда ты связался со своим боссом, тебе нужно двигаться дальше?
Она быстро откусила бургер, едва эти слова слетели с ее губ, словно жалела о том, что их произнесла. Роуэн почувствовал прилив тепла в животе.
«Я могу сказать ей, что остаюсь на несколько дней».
От этой мысли его сердце вновь запылало. За эти несколько дней он может узнать ее получше, а затем рассказать, кем являлся на самом деле… и кем они были друг для друга.
— Вообще-то, я остаюсь, — сказал он. — По крайней мере, на несколько дней.
Эмилия посмотрела на него снизу вверх широко открытыми глазами.
— Это здорово! — сказала она, прежде чем быстро покачать головой. — Я хотела сказать, что Фэйрхилл такое замечательное место, но здесь редко бывают приезжие. Было бы здорово показать кому-то окрестности. То есть, если тебе это по душе.
Она моргнула, ее голос внезапно задрожал.
Роуэн улыбнулся, чувствуя, как внутри разливается тепло.
— Я бы очень этого хотел.
Щеки Эмилии очаровательно порозовели, и она опустила глаза, пряча их под темными ресницами. Роуэн поймал себя на том, что пялится, не в силах сдержаться, и задался вопросом, знает ли она, насколько красива с волнами темных волос, розовыми щеками и губами и изгибами, которые невозможно спрятать даже под зимней одеждой.
Она была совершенно очаровательна, и Роуэн знал, что вскоре поцелует ее… Эмилия была совершенно очаровательна. Взывала к нему, как песнь сирены, более соблазнительная, чем все, кого он встречал в жизни.
— Итак, — сказал Роуэн, беря из корзинки еще одну картошку фри. — Что предлагаешь сделать в первую очередь?
Эмилия нахмурились, раздумывая.
— Ранее ты сказал, что не прочь окунуться в атмосферу Рождества. А сейчас, по моему мнению, более всего пропитано духом Рождества городская площадь. Поскольку погода улучшилась, нам, наверно, повезет.
— Повезет? — спросил Роуэн.
— Ага. Возможно, они вновь установят грот Санты. Ты сможешь сфотографироваться с ним, сидя у него на коленях, если хочешь. — Эмилия усмехнулась. — При условии, что ты был милым.
— Полагаю, зависит от твоего определения милого, — задумчиво произнес Роуэн, приподнимая бровь и усмехаясь, когда она вновь покраснела. Эмилия краснела чаще, чем любой ранее встречающийся ему человек… возможно, она тоже чувствовала их влечение друг к другу.
Роуэн не знал никого другого,
