Обострение ситуации почувствовалось через два года. В начале 1937 г. советский посол В. Потемкин в письме к главе правительства Франции Л. Блюму предложил, в случае отказа Польши и Румынии пропустить советские войска через свою территорию, направить их во Францию морским путем. При этом посол интересовался, какая помощь будет оказана Францией, если Германия нападет на СССР. Но Франция не реагировала, дух Л. Барту ушел в прошлое. Ее настоящие настроения отражали слова министра иностранных дел Боннэ, сказанные чехословацкому послу Осускому в июле 1937 г.: «Франция не будет воевать из-за Судетов… Ни в коем случае чехословацкое руководство не должно считать, что если война разразится, мы будем на его стороне…» В декабре У. Додд записывал в своем дневнике: «Как наша современная цивилизация сползает к средневековью! Сегодня у меня был чехословацкий посланник; он страшно озабочен судьбой своей страны; демократические страны ничего не предпринимают и тем самым дают возможность Муссолини, Гитлеру и Японии распространять свое влияние на весь мир».

Чехословакия, несмотря на демократическую витрину, по сути, была одной из маленьких империй,[13]возникших в Восточной Европе после Первой мировой войны и поддерживаемых силовым полем Версаля (к их числу можно отнести также Польшу, Румынию и Югославию). Риббентроп по этому поводу заявлял: «Чехословацкого народа как такового не было никогда. Напротив, речь шла о многонациональном государстве с различными народными группами… Искусственное образование, каким являлась Чехословакия, составленная в 1919 году из столь разнородных элементов, с самого начала своего возникновения тяготело к распаду и могло сохраняться только в результате сильного давления чехов».

Действительно, правящая элита формировалась преимущественно из чехов, которые приступили к созданию единой чехословацкой нации на базе чешской культуры. Обещанная словакам при создании государства автономия так и не была предоставлена. Активность нацменьшинств в этом вопросе строго подавлялась. Так, лидер умеренных националистов В. Тука был отправлен в тюрьму на 15 лет за «измену», выражавшуюся в настойчивых напоминаниях о праве словаков на автономию. То же касалось и судет-ских немцев, хотя, по словам У. Ширера, они жили «совсем неплохо — лучше, чем любое другое меньшинство в стране и немецкое меньшинство в Польше или в фашистской Италии. Их раздражала мелкая тирания местных властей и дискриминационные меры, принимаемые иногда против них в Праге. Им трудно было примириться с потерей своего господства в Богемии и Моравии…» Но до прихода Гитлера там не было сепаратистских политических движений. Судет-ско-немецкая партия (СНП) образовалась только в 1933 г.

Ее час настал в марте 1938 г., когда Гитлер поставил перед СНП задачу «выдвигать требования, неприемлемые для правительства Чехословакии». На помощь пришли правительства Франции и Англии, усилия которых, по словам Галифакса были направлены на то, чтобы «убедить Бенеша удовлетворить максимум требований судетских немцев», пойти на «крайние уступки». В том же марте Великобритания через своего посла Гендерсона «начала сепаратные переговоры с Германией, в которые не была посвящена даже ближайший союзник Франция. Цель переговоров, — отмечал Г. Дирксен, — не заключение сделки, но попытка установить искреннюю и серьезную дружбу с Германией…»

В качестве предлога для дружбы Чемберлен в обмен на жесты «в направлении обеспечения мира» в Европе предложил Гитлеру не более и не менее, как поделить французские колонии, а также бельгийское Конго и португальскую Анголу. Заинтригованный Гитлер спросил, а что, если европейские метрополии не согласятся? «Возможно, к счастью для Чемберлена, — пишет А. Уткин, — Гитлер отверг широкий английский жест». 3 марта Гендерсон услышал от фюрера, что тот не нуждается в колониях, «они будут для меня лишь бременем», этот вопрос может подождать.

Колониальный вопрос был решен Гитлером еще в период написания «Майн кампф»: «Ясно, что политику завоевания новых земель Германия могла бы проводить только внутри Европы. Колонии не могут служить этой цели, поскольку они не приспособлены к очень густому заселению их европейцами. В XIX столетии мирным путем уже нельзя было получить таких колониальных владений. Такие колонии можно было получить только ценой очень тяжелой борьбы. Но если уж борьба неминуема, то гораздо лучше воевать не за отдаленные колонии, а земли, расположенные на нашем собственном континенте».

После встречи с Гитлером у Гендерсона не оставалось сомнений в том, что фюрера интересует только «достижение доминирования в Центральной и Восточной Европе». С этого времени в стратегии Англии появилась новая нота. Ее удачно выразил один из наиболее популярных английских журналистов — Доусон, выступая в Оксфорде: «Если немцы так могущественны, не должны ли мы пойти вместе с ними?» Случай подтвердить свои дружеские чувства скоро представился.

В мае после победы немецкой партии на муниципальных выборах в Судетах там «начались волнения с применением оружия. В течение всего мая, по словам У. Ширера, геббельсовская пропаганда нагнетала напряженность, выдавая один за другим невероятные рассказы о «чешском терроре» против судетских немцев. Обстановка, казалось, обострилась до предела». Геббельс до второй половины октября 1938 г. израсходовал уже свыше 20 млн. марок на пропаганду за границей, из них 10 млн. марок в Австрии и Чехословакии. Цели этой пропаганды отражали слова профессора Банзе: «Во враждебных и нейтральных странах должна быть развернута густая сеть незаметных, но влиятельных и регулярно работающих вспомогательных бюро. Эти бюро должны применять все сколько-нибудь целесообразные средства: они должны использовать прессу и радио, кино и шпионаж, благотворительные организации и т. д. Все средства оправданы с самого начала и навсегда, если они подрывают дух врага и укрепляют наш германский дух». Слова Гитлера дополняли общую картину: «Пропагандистская война имеет целью, с одной стороны, запугать Чехословакию и подорвать ее силы сопротивления, с другой — дать национальным меньшинствам стимул к поддержке военных действий, а на нейтральные страны повлиять в нужном для нас направлении… Экономическая война имеет целью привести в действие все имеющиеся у нас средства, чтобы ускорить окончательный развал Чехословакии».

20 мая началась концентрация немецких войск в Саксонии. В ответ Чехословакия объявила частичную мобилизацию, в ее поддержку выступили министры иностранных дел Франции, Англии и СССР. Гитлеру пришлось отступить, заявив «Германия не имеет агрессивных намерений в отношении Чехословакии». Но это был лишь временный отход, спустя несколько дней Гитлер вносит коррективы в план «Грюн», согласно которым все военные приготовления для разгрома Чехословакии должны быть закончены к 2 октября. Тем не менее фюрер еще колебался: 18 июня он указывал: «Я приму окончательное решение начать кампанию против Чехословакии лишь в случае, если буду твердо убежден… что Франция не выступит против нас и это не повлечет вмешательства Англии».