— Боюсь, это так, как ни прискорбно сознаться, — вздохнула Вера.

— Мое имя Тан Хасса, госпожа, — сова сдержанно поклонилась.

«Ночная тень», очень подходяще для такого создания… и необычно: сложно представить, что она тоже происходит из старой знати.

— Я привратница и ночной страж школы. Ну и… кхе-кхе… заодно и библиотекарь. Не думаю, впрочем, что вас смогут заинтересовать наши наполовину пустые полки.

— Отчего же, уважаемая, — ответила Вера, — и в скромных собраниях порой случается обнаружить подлинные бриллианты. Полагаю, у меня еще будет время познакомиться с вашими владениями, а пока не подскажете ли, где искать малую трапезную?

— Вам нужно спуститься по этой лестнице, госпожа, а затем свернуть во второй коридор налево и выбрать левую же дверь. Полагаю, господин ректор уже ожидает вас.

— Благодарю, уважаемая. Не хотелось бы заставлять его ждать.

— Доброго вам дня, госпожа Гайяри, — отозвалась Тан Хасса. — И приятной трапезы. Если мне позволено будет дать вам совет…

— Я слушаю.

— Воздержитесь от пирога с зайчатиной, — сказала та и смущенно потерлась щекой и клювом о плечо. — Боюсь, заяц был уже в весьма почтенном возрасте.

— Учту, — кивнула Вера, невольно улыбнувшись, и поспешила вниз, гадая: показалось ей или под сложенными крыльями Тан Хассы (конечно же, это был вовсе не плащ!) мелькнула человеческая рука?

И что это за создание? Рыболюдей Соль Вэра видела собственными глазами, псоглавцев встречали люди, достойные доверия, но вот человека-птицу, кажется, никто из путешественников даже не описывал. В сказках и легендах встречались люди с крыльями, но те ничем иным от обычного человека не отличались…

«Воистину зверинец», — невежливо подумала Вера и толкнула указанную дверь. Стучать не стала. Это же не личные покои, а она — приглашенная гостья. Тут промашки быть не должно…

— Госпожа Гайяри! — Ей навстречу поднялся высокий мужчина и ослепительно улыбнулся. — Нынешнее утро нельзя назвать погожим, но вы осветили его одним своим появлением…

— …будто солнечный луч, — закончила за него Вера, памятуя о том, что настоящая Соль Вэра не любит расшаркиваний. — Право, полагала, что хотя бы в этой Великим Солнцем забытой глуши я смогу отдохнуть от придворного суесловия, но, должно быть, жестоко ошиблась!

— О, прошу простить, — делано стушевался он, — я как раз старался не ударить в грязь лицом перед столичной гостьей. Первое впечатление, как утверждают, самое сильное, поэтому…

— Первое мое впечатление об этой школе — холод, снегопад со страшным ветром и чей-то вой в горах, — снова перебила Вера. — Боюсь, ничего сильнее вы предложить не сможете, поэтому, прошу, оставим церемонии!

— Как вам будет угодно, госпожа Гайяри, — улыбнулся мужчина. — Я наслышан о вас: говорят, вы предпочитаете судить о человеке по его делам, а не словам, и, вижу, не ошибаются.

— Только в том случае, если речь не идет о талантливом писателе, — сказала Вера. — Если он мастерски владеет словом, право, я сделаю вид, будто ничего не слыхала о его двоеженстве и привычке жить в долг.

Ректор натянуто рассмеялся, показывая ровные белые зубы. Вера, впрочем, оценивала не его улыбку, а браслеты: всего три линии, предпочитает воздух, землю и дух, причем преобладает воздух. Интересное сочетание — такой может оказаться хоть мастером заклинать ветра, хоть специалистом в грязной магии… Хотя нет, для последнего слабоват. Либо очень хорошо скрывает линии силы, что тоже наводит на подозрения.

— Я веду себя совершенно непозволительно, госпожа Гайяри, — произнес он, посерьезнев. — Полагаю, мое имя вам…

— Отец не счел нужным сообщить, — сказала Вера.

Это было чистой правдой: сколько она ни рылась в памяти Соль Вэры, ни единого упоминания о главе этого странного учебного заведения не обнаружила.

— О… понимаю… В таком случае позвольте представиться: Квон Арлис.

«Что не из старой знати, и по лицу понятно, Триан прав, — отметила Вера, — но еще и не имперец… Не запутаться бы — у них фамилия на последнем месте, не как у нас. А то так вот позовешь по имени — испугается, чего доброго. Или того хуже — сочтет за интимный намек».

— Рада знакомству, господин Арлис. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что вы происходите из северных областей заоблачного Дагарана?

— Вы абсолютно правы, госпожа Гайяри, — улыбнулся он, и вокруг светло-голубых, льдистых глаз собрались лучики морщинок, какие бывают у любящих посмеяться людей. — Родители мои пришли именно оттуда, спасая свои жизни в несчастливые годы смуты. Я же родился уже в Империи, да будет она благословенна под Великим Солнцем!

— Я же просила оставить церемонии… — поморщилась Вера. — Если бы вы только знали, господин Арлис, до чего они обрыдли мне при дворе!

— Прошу извинить, — повинился он, — должно быть, я увлекся и слишком вошел в роль, которую репетировал перед прибытием учеников.

— Вы, полагаю, приветствовали их речью? — предположила она, дождалась кивка и сказала: — Бросьте эту затею, никто этого не оценит. В другой раз лучше предложите им горячего вина и закуски: с дороги никто не станет слушать ваши излияния, а если и услышит, не запомнит.

— Вероятно, вы правы… Ах да, — спохватился Арлис, — пожалуйте к столу! Я счел возможным пригласить вас позавтракать именно здесь, чтобы… гм… обсудить некоторые важные детали с глазу на глаз.

— Прекрасно, — сказала Вера, усевшись на жесткий стул, — можете излагать, а я покамест утолю первый голод.

— Думаю, удобнее будет поговорить после трапезы, — немного натянуто ответил он. — Мы ведь никуда не торопимся, не так ли?

Ели в молчании, и ничто не мешало Вере получше рассмотреть визави. Сложно было определить, сколько ему лет: на вид — где-то между тридцатью и сорока, но он маг, поэтому может оказаться вдвое, а то и втрое старше ее. Вдобавок у северных дагаранцев встречаются разные типы старения: одни представители этого народа долго могут казаться юнцами, а потом стремительно обретают вид умудренных жизнью старцев, другие обретают зримые приметы возраста постепенно.

Квон Арлис обладал приятной внешностью: строгие, но не резкие черты лица, прямой нос, мужественный подбородок, ироничная складка у рта… Губы, кстати, такие, как нравились Соль Вэре, — не мясистые и не слишком тонкие, в самый раз, твердо очерченные. Да и лица такие казались ей вполне интересными…

Веру же мужчины подобного типа не привлекали. Она признавала, что они весьма хороши собой, могут быть обходительны и приятны в общении, но старалась держаться от них подальше: все время казалось, будто за этой маской прячется другой человек, и вовсе не обязательно такой же симпатичный. Вдобавок Арлиса, по ее мнению, портили небольшие залысины на лбу: они не были бы заметны, не зачесывай он гладко русые волосы, чтобы собрать в хвост, но увы… А еще Вере не нравились люди со слишком светлыми глазами: они казались слишком холодными, даже когда их обладатель искренне улыбался.