— Да что тебе от него надо?

— Я же сказал, штаны! Как я отсюда выйду и поклонюсь учителю? Халат разойдется, и что я буду делать?

Паренек, сначала испуганный до смерти, потом всё-таки понял, что несчастливая судьба столкнула его с проходящими испытание. Разглядев же голые ноги Юаня в рваных штанах, он сообразил, что его хотят не осквернить и не убить, а всего-навсего ограбить. Решив, что штаны не стоят жизни, он покорно отдал их Юаню, который неожиданно спросил его имя. Несчастный пробормотал, что его зовут Мао Лян, и с удивлением выслушал обещание вернуть отнятое у него сразу по исчезновению надобности в нём.

Надев штаны, Бяньфу сразу успокоился и решил всё же забрать меч.

— Это отличный клинок, поверь, Цзиньчан. Стоит взять. И вдруг он пригодится при последнем испытании?

Но последнего испытания не оказалось. Они вышли к Золотым воротам.

— Странно, не думал, что эти ворота тоже являются испытанием. — Цзиньчан подошёл к воротам, — Но тут всё, как я и думал. Задумка неплоха. Всё это время нас пытались разъединить и оставить только одного из нас. И если бы мы повелись, то никогда не вышли бы отсюда. Смотри, эти ворота можно открыть, только надавив на два рычага одновременно, но они находятся в чжане друг от друга. Одному это сделать невозможно. Но в целом все оказалось слишком просто и легко. Только волки мне и понравились. Ладно, по моей команде — жми на левый рычаг. Нажимай!

Золотые ворота медленно распахнулись.

Глава 6. Стратагема 指桑罵槐. Указывая на тутовое дерево, ругай акацию

Начальник, желающий укротить подчинённого,

должен прежде внушить ему глубокий страх,

чтобы тот служил предупреждением.

Линь Цзинсун, декан факультета словесности, уже вернулся с экзамена по литературе. Сейчас он лениво наблюдал за поединками мечников и слушал, как Сюй Хэйцзи, директор академии, рассказывал Цзян Цзуну, декану факультета алхимии, об утреннем происшествии, когда два плюгавых наглеца осмелились нахамить ему и Ван Шанси, потом шутя одолели Гэ Чжэня и сейчас ушли в подземелье.

— Плюгавые наглецы? — переспросил Цзян Цзун и уточнил. — Уроды, что ли?

— Нет, один довольно смазлив, а другой, из рода Фэн, так и просто красавец, — нехотя признал директор, — но ты бы видел их сложение! Тощие тростинки! Пигалицы какие-то.

— И они одолели Гэ Чжэня? Здорово. Интересные юнцы, хотел бы на них посмотреть… — Цзян славился тем, что всегда видел в рассказах собеседника только факты и не замечал их интерпретации говорящим.

— Увы, Цзян, едва ли тебе удастся на них поглядеть. Они не выйдут из подземелья, не так ли, Ван?

Ван Шанси, бывший с часа Змеи, когда узнал о наглецах, осмелившихся набиваться ему в ученики, в отвратительном настроении, теперь всё чаще поднимал голову и улыбался. Время приближалось к закату. Если ещё за час они не появятся, об этом прискорбном инциденте можно будет спокойно забыть.

К тому сегодня утром, направляясь в академию, Ван Шанси завернул по дороге к Су Луаню, слепому гадателю и в кои-то веки вынул счастливые знаки удачи. Гадатель поднёс костяные пластинки к блеклым глазам, будто пытаясь выжать из них искру прозрения. «На колеснице огненных коней, воин, ты поднимешься до небес!», — сказал старик. Шанси, хоть и понимал, что его не видят, поклонился гадателю, улыбнувшись. Ему, что скрывать, давно не выпадало ничего обнадёживающего. Но если удача с ним, как может не повезти? Эти наглые мальчишки должны сгинуть!

— Я уверен в этом.

Неожиданный шум раздался позади ристалища. Со скрипом, низвергая вниз с основания дверного проема тучу серой пыли, Золотые ворота, не открывавшиеся уже десять лет, раздвинулись. Переждав, пока осядет пыль, из проёма появились Фэн Цзиньчэн с лохматыми волчьими шкурами на плечах и Юань Байфу, забросивший на плечо меч Высшей силы. Одежда на обоих была порвана в хлам, полы халатов были основательно подраны, но на лицах героев застыло выражение спокойного достоинства.

Бои на арене прекратились, все молча провожали взглядами двух героев, которые медленно приблизились к возвышению, на котором сидели директор и деканы.

— Это и есть те самые плюгавые наглецы? — хладнокровно поинтересовался Цзян Цзун и резюмировал. — Не такие уж и плюгавые, а вот морды наглые, да.

Ван Шанси, не веря своим глазам, поднялся навстречу Фэну и Юаню. Как? Как эти ничтожества могли пройти подземелье, страшное, как пасть древнего чудовища, готового проглотить любого, кто осмелится переступить его порог? Проклятое место, где воздух пропитан запахом тлена и страха, а стены шепчут проклятия, как старые колдуны! Дикие звери рычат из глубин, их глаза горят яростью. Змеи, словно живые реки, извиваются по камням, а призраки, полупрозрачные, как дым, но столь же реальные, как сама смерть, витают в воздухе, и их холодные прикосновения оставляют на коже ледяные ожоги! Это подземелье никого не выпускало!

Он повернулся к Фэну Цзиньчэну.

— Как вы смогли пройти подземелье?

Тот лишь поднял вверх брови.

— А там не заблудишься, учитель, указатели есть. Я только не понял, зачем туда раскормленного тигра сунули, да к чему рубины с изумрудами по полу разбросали. Что за испытания такие? А вот волки шустрые попались, я захватил пару шкурок. Волчий мех всегда в цене.

Ван Шанси поглядел на Юаня Байфу.

— А тебе как меч Высшей силы достался?

Тот недоуменно пожал плечами.

— Да забрал просто. Цзиньчану предлагал, он не захотел, тяжёлый, говорит, и в руке неудобный. Но я в клинках разбираюсь: меч этот на самом деле неплохой. И по руке мне, учитель.

— А призраков вы как миновали?

— Бяньфу их не любит, учитель, — любезно пояснил Цзиньчан, — пришлось дать стрекоча. В таких случаях бегство — лучшая стратагема.

— Что? Как вы зовете друг друга? Золотая цикада и Летучая мышь?

— Это прозвища просто, учитель.

Ван Шанси плюхнулся на стул и, тяжело дыша, отвалился к его спинке. Он был в отчаянии и растерянности. И что теперь делать? Он был знатен. Человек высокого происхождения зовется благородным, но истинное благородство — это больше, чем рождение, это свойство духа. Отказаться от своего слова, нарушить обещание для благородного мужа невозможно! А раз так, значит, эти двое с сегодняшнего дня станут его учениками? Золотая цикада и Летучая мышь — ученики великого Ван Шанси, знаменитого Чанъаньского Тигра? Небо! И деваться некуда, иначе придётся потерять лицо.

Масла в огонь подлил и его близкий друг и собутыльник Цзян Цзун.

— Повезло тебе, дружище! Теперь у тебя есть ученики. Подучишь и выставишь их на турнир Золотого Дракона, а то мыслимо ли