Еще одна загадка. Нужно ли ее разгадывать?

Если Некрасов дарил подарки женщинам, то чему удивляться. Странно, что он отбирал их обратно и передаривал следующей подружке. Бриллианты на прокат? Что ж, возможно. Шеф умеет считать деньги.

Тут он сделал еще одно открытие, заметив на обратной стороне квитанции надпись, сделанную женской рукой обычным карандашом: «Принадлежало Гальке Савиной из "Березки"».

Он осмотрел все квитанции и везде нашел пояснения. Две принадлежали Савиной из «Березки», две Юльке Ворониной из «Серебряной чаши» и две Женьке Коркошко, она же «Мисс Киев 2002».

Сравнив почерк с записями в дневнике, Сергей понял, что пояснение на квитанциях ставила Ольга. Лишь на седьмой квитанции не было пометок. В ней речь шла о кольце с бриллиантом. Что тут пояснять, если кольцо сделано для нее. И так все понятно.

Сергей взял дневник, откинулся на спинку дивана и погрузился в чтение. Какова она, жизнь избалованной красавицы, охмуряющей богатеньких дядюшек, годных ей в папы?

Сплошные глаголы. Пошла, купила, выпила, заглянула, примерила, выкинула. По пять-шесть строчек на один день. Часто упоминался ресторан «Приют». Имя Олег упоминалось на каждой странице, но без подробностей. Кличка «Па-пик» относилась к Некрасову, здесь все понятно. Когда речь шла о дорогих покупках, тут же всплывал Папик. Никаких характеристик, сухая констатация фактов. Женские имена отсутствовали, за исключением Мегеры. Кого она так называла — не ясно.

На одной из страниц была вклеена вырезка из газеты.

«…На железнодорожных путях в двух километрах от станции «Дачная» найден труп молодой женщины с разбитым лицом. По мнению криминалистов, ее мог сбить поезд. Труп обнаружен обходчиками в пять утра. По всей вероятности, драма разыгралась ночью. В двух метрах от погибшей обнаружили женскую сумочку: кошелек, семь тысяч рублей, триста долларов, паспорт, косметика, сигареты, зажигалка, ключи.

Версия убийства с целью ограбления отпала сама собой. Имя девушки — Галина Савина. Заведено уголовное дело по факту смерти двадцатитрехлетней танцовщицы прославленного ансамбля "Березка"…»

Колокольников полистал остальные страницы дневника, но других вырезок не нашел. Две квитанции, помеченные почерком Ольги, упоминали имя Гальки Савиной из «Березки». Золотые украшения Савиной перешли по наследству к Ольге. Но на квитанциях значились еще два имени: Юлии Ворониной и Евгении Коркошко. Их золото тоже досталось Ольге по наследству. Что случилось с этими девушками? Связь их с Некрасовым очевидна. Но стоит ли копаться в прошлом? Сейчас Сергей не мог ответить на этот вопрос. Первым делом надо установить, жива ли Ольга, или она стала четвертой жертвой. Одно несомненно: девушка собирала компромат на Некрасова. Не совсем понятно, как к ней попали квитанции из ювелирной фирмы. Каким образом она узнала, кому предназначалось очередное украшение, и зачем она вклеила в дневник вырезку из газеты? Ольга хотела держать Некрасова на коротком поводке. Похоже, хозяин об этом ничего не знал. Посылая Колокольникова в дом Ольги, он ничего не говорил ему о квитанциях и не просил забрать из дома все украшения. Его интересовало только кольцо с монограммой и брошь. Он же забрал все. Теперь, если Ольга мертва, его обвинят в умышленном убийстве с целью ограбления. Ни один следователь не поверит в интимную связь топ-модели с безликим шофером. А это уже другая статья и другой срок. Ни один адвокат не сумеет вытащить его из болота. Украденное золотишко может сыграть зловещую роль. В сказку о случайном убийстве в порыве ревности никто не поверит.

Все плохо. Если Ольга жива, то она пригвоздит к стенке Некрасова. В итоге ему придется вернуть деньги. От одной мысли, что придется расстаться с миллионом долларов, его бросало в дрожь. Если Ольга мертва, то в убийстве обвинят его, для чего есть все основания.

И как теперь выходить из замкнутого круга?

Лицо Колокольникова помрачнело.

* * *

Некрасов не спал. Сидел на кухне и пил водку. Жена появилась тихо, и он ее не сразу заметил. Ухоженная красивая женщина лет сорока пяти. Обтягивающая пижама подчеркивала ее точеные формы. Таким женам редко изменяют. Но в их отношениях что-то надломилось. Некрасов не любил людей, от которых зависел. Женщина должна быть слабой, нежной, послушной. В их семье все строилось по другим принципам. К сожалению, он ничего не мог изменить. Она приказывала, он исполнял. Слишком умна, властна и в чем-то жестока. Даже в постели она главенствовала. Ему хотелось владеть ею, но она требовала удовлетворять ее совсем другими способами. Муж подозревал жену в изменах. По его мнению, у Василисы были любовницы. Не мужчины, а женщины. С его опытом он мог чувствовать, как на него реагирует партнерша и чего бы ей хотелось получать в постели.

Ни разу он не видел ее удовлетворенной, получившей удовольствие. Они продолжали делать вид, будто устраивают друг друга.

Но Василиса наверняка знала о молоденьких девочках, дарящих мужу все, что тому требуется, а он догадывался, с кем развлекается его жена.

Так их отношения переросли из семейных в партнерские. Самолюбие Некрасова было ущемлено. Если Василисе надоест его физиономия, она сможет оставить мужа без гроша. Он был лишь мнимым руководителем. Выполнял черную работу. Умело выполнял, грамотно, а потому она его терпела. Владельцем и истинным хозяином положения оставалась жена.

И все же Некрасов сумел подстраховаться. Пошел на риск и еще не знал, чем он для него кончится. Мог выиграть, а мог и проиграть.

Василиса Андреевна приехала из Арабских Эмиратов в шесть вечера. Устала. Легла спать. Они толком так и не поговорили. Не виделись две недели, но радости при встрече не выказывали. Слабая улыбка, легкий поцелуйчик — и вся любовь.

— Ты что, стал алкоголиком? Пьешь по ночам в одиночку. Некрасов лениво повернул голову в сторону двери.

— Я абсолютно трезвый. Не могу заснуть. Пара рюмок сыграет роль снотворного.

— Бессонницей страдаешь?

Жена достала из шкафчика стопку, подошла к столу и, налив себе водки, присела рядом.

— Давай-ка, дружок, поговорим напрямую. Чего ты хочешь? Это ты сам взломал мой компьютер, что сделать было непросто, или нанял хакеров? Переписал для себя все номера оффшорных счетов, а потом все данные стер из памяти. Но ты же не сможешь воспользоваться моими счетами. Ты не знаешь, в каких банках лежат деньги.

— Я сохранил баланс отношений. У меня номера счетов, у тебя адреса банков. Значит, воспользоваться деньгами мы можем только вместе.

— И ты, наивный, думаешь, что у меня нет копий?

— Думаю, что нет. А если есть, то тебе незачем переживать по пустякам.

— Боишься остаться на обочине?

— Боюсь. Через несколько месяцев мы закончим все операции и продадим фирму конкурентам. Произойдет слияние, но уже без нас. Я перестану рисковать своей башкой и со спокойной душой уеду в Испанию. Но ты ведь можешь меня не взять с собой, а оставить, как ты правильно заметила, на обочине. Если точнее, то мой труп найдут в сточной канаве московской канализации. Так вот. Я хочу иметь гарантии того, что ты не выкинешь меня в мусорный бак.