Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, – фыркнул я.
Тут вернулся Сэм и снова наполнил мою кружку.
Бонни откинулась на спинку и сделала еще глоток, глядя на меня поверх кружки.
– Любуешься? – Я насмешливо ухмыльнулся.
Она пропустила издевку мимо ушей.
– Льюис сказал, в Лондоне ты был первым в классе.
Я замер, чувствуя, как напряглось все тело.
– Хорошо бы кто-то посоветовал Льюису попридержать свой гребаный язык.
– Можешь сам это сделать, если так хочется. – Она подперла рукой подбородок. – Слушай, а как ты сюда приехал? У тебя есть виза?
– Двойное гражданство. Я родился здесь, в Чарльстоне.
– Так ты американец? – потрясенно спросила она. – Не знала.
– Нет, я британец.
Девушка разочарованно фыркнула.
– Ты же понял, о чем я. Ты здесь родился?
– И меня увезли в Англию в возрасте семи недель. С тех пор я сюда не возвращался. Так что я такой же американец, как старушка Лиз.
– Кто?
– Королева.
Бонни даже не улыбнулась.
– Выходит, твои родители – уроженцы Южной Каролины?
– Только мама.
– А папа?
– Может, хватит расспросов? – рявкнул я. Мне совершенно не хотелось обсуждать свою семью. Я указал на лежавшую перед Бонни открытую тетрадь. – Времена года. Много инструментов, смена темпов. Вероятно, из всего этого получится то еще дерьмо, но ничего другого у нас нет. Мы закончили.
Бонни отшатнулась, ее рот приоткрылся, глаза округлились. При виде ее побледневшего лица меня кольнуло чувство вины, но я привычно подавил эмоции. В последнее время я в этом преуспел.
– Ладно, как хочешь, Кромвель, – сказала она. Похоже, взяла себя в руки. – Дальше я справлюсь сама.
Я встал и бросил на стол свои десять долларов. Мой стул жалобно скрипнул от резкого движения, и вся кофейня уставилась на нас. Не дожидаясь, пока Бонни предложит отвезти меня домой, я поспешил уйти.
Переулок вывел меня прямо к парку, за которым находилась территория университета. Меня трясло. Вытащив из кармана сигареты, я закурил, не обращая внимания на осуждающие взгляды проходивших мимо мамаш с детьми. Когда я вышел на большую лужайку, то успел выкурить уже три сигареты. Я сел под деревом, прислонился спиной к стволу и стал наблюдать за парнем, который занимался чем-то вроде тайцзи.
Он неплохо смотрелся бы на открытке.
Я поглядел на солнце. Ветра не было, в ветвях у меня над головой чирикали птицы, и я невольно рассмеялся иронии судьбы.
Птицы.
– Времена года, – пробормотал я.
Что за дерьмо.
И все же пока я сидел там, пытаясь выбросить из головы идею о быстротечности времени и прочей хрени, мое воображение добавило к окружающему меня пасторальному пейзажу быстрое, звонкое пение флейты. Я точно наяву увидел, как на лужайке стоит одинокий скрипач и начинает играть основную мелодию.
Весна.
Желтый цвет. Все оттенки желтого.
Я открыл глаза и так сильно сжал кулаки, что заныли пальцы. Резко повернувшись, я с размаху всадил кулак в древесный ствол, медленно отвел руку и стал смотреть, как по ладони стекает кровь, – твердая кора рассекла кожу на костяшках.
Я подскочил как ужаленный и зашагал обратно в общежитие, оставляя за собой след из кровавых капель. Мне срочно требовались зажигательные электронные ритмы.
Мне нужно было забыть.
Сорвав с шеи наушники, висевшие там все это время, я нахлобучил их на голову и врубил музыку на полную громкость, чтобы в голове не осталось ярких цветов, мыслей и образов.
Звучал новый плей-лист, и я растворился в тяжелых звуках гаражного рока и грайма. Эту музыку создал не я, она мне даже не нравилась – просто нужно было забыть о Льюисе, своих родителях и Бонни Фаррадей с ее вопросами.
Когда я вошел в комнату, Истон лежал на своей кровати. Я снял наушники. Парень встал, тихо присвистнул и покачал головой.
– Как ты умудрился так довести мою сестру, старик?
– Пустил в ход свое очарование. – Я открыл ноутбук и продолжил было колдовать над миксами, от которых меня отвлекла Бонни, но перед глазами так и стояло ее огорченное лицо, и мои пальцы замерли над клавиатурой.
Истон улегся на мою кровать и стал подбрасывать и ловить мяч для американского футбола.
– Ага. Ну, если ты планировал довести ее до белого каления, у тебя получилось. – Он перестал играть с мячом. – Стало быть, вам придется работать вместе?
– Похоже на то.
Я добавил тихое звучание скрипки к ритму, над которым бился. Скрипка. Звук идеально вписывался в общую канву. До сих пор я еще ни разу не открывал файл с записями настоящих музыкальных инструментов и уж тем более не добавлял их к своим миксам.
Я глубоко вздохнул.
До сего момента.
Собственный поступок так меня поразил, что я совершенно забыл про Истона и вздрогнул от неожиданности, когда тот сказал:
– Знаю, Бонни порой бывает надоедлива, но будь с ней помягче, ладно? – Он сказал это довольно требовательным тоном. – Не уверен, что она выдержит твои вспышки безумия. – Он пожал плечами. – Девушка выросла в маленьком городке и все такое.
Истон рывком спустил ноги с кровати.
– Сегодня вечером мы идем в бар, и на этот раз ты не отвертишься, синдром смены часовых поясов у тебя уже прошел. Хватит тут киснуть, пора выйти в народ. Ты ведешь себя как глубоко асоциальный элемент, и я не могу с этим мириться. Мне нужно поддерживать свою репутацию.
– Если там будут девчонки, то я в деле.
Неужели я только что согласился?
Вот только у меня перед глазами по-прежнему стояло лицо Бонни, и нужно срочно с этим что-то делать. Мне надо с кем-то переспать, наверняка она мне мерещится из-за долгого воздержания.
– Наконец-то! – воскликнул Истон и хлопнул меня по спине. – Вот за это ты мне и нравишься. – Он швырнул мяч через всю комнату, прямо в корзину на стене. – Только, чур, пойдешь инкогнито. Из тебя получится отличный «второй пилот». – Он с радостным видом потер руки. – Наконец-то я увижу мастера в деле, жду не дождусь, чтобы перенять у тебя все секреты.
– Не уверен, что тебе нужна моя помощь.
Истон сделал вид, что размышляет.
– Ясен перец, не нужна, братан, но вместе мы с тобой выйдем на новый уровень съема цыпочек.
Я прошел к своему шкафу, достал чистую майку и ладонью поправил непокорные волосы.
Сегодня вечером я обязательно перепихнусь, хорошенько напьюсь и забуду об остальном мире.
И все же огромные карие глаза и звуки скрипки еще долго не выходили у меня из головы.