Я услышал в наушнике шаги и звук захлопнувшейся двери: это Джефф зашёл в офис, судя по всему. Затем раздался характерный стук — голову на отсечение, что это он фонарь на стол выложил.

— В общем, дошло у них до драки, сэр, — вновь послышался его голос в трубке. — Парень кинулся на них как бешеный, они стали орать и стрелять — у второго тоже был пистолет, и в конце концов они того мёртвого парня убили заново. Он так и валяется на дороге, а я не стал выходить со двора. Затем ребята на седане уехали, один из них был ранен, потому что… вы не поверите, но тот мёртвый парень его укусил. Я видел это так чётко, словно всё показали по ТВ в замедленном повторе.

— А я тебе верю, знаешь ли, — сказал я. — Ты звонил в полицию?

— Ещё нет. Сижу и думаю, надо ли это делать?

Для американца это вообще невозможный вопрос. Судя по всему, вся вселенная Джеффа перевернулась с ног на голову, если он сумел такое подумать, да ещё и сказать вслух. Звать ли полицию?

— Думаю, что надо, — успокоил я его законопослушную душу. — Причём надо по одной причине — узнать, что они ответят.

— Да, действительно, надо попробовать. Хотите послушать?

— Не против. Не отключайся.

Затрещало, зашуршало. Это он телефон на стол положил. Затем послышался разговор, из которого я мало что понял — кроме того, что уже сам слышал раньше. Затем Джефф издал недоумённое хмыканье, несколько раз поблагодарил, повторил свои данные, после чего его голос опять приблизился.

— Интересная реакция, сэр, — сказал он уже мне. — Они сказали, что утром пришлют кого-нибудь, а пока предложили мне запереться и не выходить на улицу ни под каким видом.

Примерно такого я и ожидал, хотел лишь в этом убедиться. Полиция начала сбиваться с ног, а ещё предпочитает в темноте не выезжать, что разумно.

— И не надо выходить, — сказал я. — Думаю, что таких мёртвых ребят в городе уже много. Дождись утра, потом езжай, куда хочешь.

Он помолчал, затем сказал:

— Сэр, думаю, что вы правы. Лучше я запрусь в офисе и не буду ходить на улицу. И обходы тоже не стоит делать.

— Не стоит, — подтвердил я.

— Сэр, а как вы? — вдруг спросил он.

— Я в порядке, спасибо Джефф. Удачи.

— Вам тоже, сэр.

На этом разговор закончился. Я глянул на часы — уже три часа ночи, завтра в аэропорт, а я ещё не ложился. И что делать? Плюнул на всё и завалился спать. И уснул, как ни странно. Так до сих пор и не понимаю, как мне это удалось.

Вскочил в семь утра, но всё же как-то поспал. Побрился, поставил чайник, забросил пару ломтей хлеба в тостер. Вокруг было тихо, словно ничего и не случилось. Но когда я включил телевизор, то первое, что увидел — карту страны во весь экран, на которой, словно ветряная оспа, высыпали красные кружки зарегистрированных вспышек насилия. Насколько я успел заметить, в Аризоне тоже несколько таких точек имелось.

Уставшего вида комментатор перебирал бумаги у себя на столе, прислушивался к чему-то в наушнике. Затем поднял голову, посмотрел в экран, сказал:

— Информация, что вы видите на экране, устарела. Эпидемия распространяется по всей стране с огромной скоростью. Сообщения о подобных проблемах идут со всего мира. Насколько нам известно, особенно тяжело складывается ситуация в густонаселённых странах Юго-Восточной Азии и в Индии…

Я встал перед телевизором с чашкой в руке, уставившись в экран. То, о чём говорили, не обнадёживало ни капли. Они пока не называли вещи своими именами, и подозреваю, что происходило это лишь потому, что составители программы сами себе не верили. Показали видеосюжет, как некая девица бросилась на улице на компанию подростков, свалила кого-то на асфальт, видна была кровь. Дальше всё замелькало в кадре, и что именно происходило, можно было догадаться только по крикам. Чей-то истеричный голос повторял: «Она укусила меня! Эта шлюха кусается!»

Так. Я сегодня еду в аэропорт. Какова вероятность того, что я улечу? О военном положении и карантине ничего не сообщали, но я мог и пропустить. А какова вероятность того, что в аэропорту бардак, лётчика съели дома, стюардесса гоняется за аэродромным персоналом, пытаясь его сожрать? Вот вопрос…

Выглянул в окно, но не увидел вообще ничего интересного — на улице не было ни души, и выстрелов с криками тоже слышно не было. Никто ни за кем не гонялся, никто никого не ел на глазах у изумлённой публики. Тишина, неподвижность.

«…В Лос-Анджелесе полиция выстраивает кордоны на границах этнически однородных районов. Однако, по признанию начальника городской полиции, вспышки насилия не являются расово или национально мотивированными, и нападениям подвергаются самые разные люди…» — продолжал между тем говорить телевизор.

Интересно, что власти всегда ищут не там, где лежит, а там, где светлее. Проблема нестандартная, а вот пути решения её пытаются найти в списке, предназначенном совсем для другого. Это не обнадёживает.

«…Представители движения за права би- и гомосексуалистов в Сан-Франциско потребовали выделения дополнительных сил для районов компактного проживания геев и лесбиянок. Они выражают опасение, что агрессия будет направлена на граждан нетрадиционной сексуальной ориентации…»

Ну, с этими всё понятно. Если где-то что-то не так, подобная публика сразу о своих правах вспоминает. Вечная готовность к истерике — тоже средство обороны: от общества, по крайней мере, — но насчёт оживших мертвецов не уверен. Даже если на них подать в суд… повлияет ли?

Включил компьютер, залез на сайт авиакомпании «Дельта». Никаких специальных сообщений, расписание полётов тоже на месте. Заглянул на сайт аэропорта, но рейс отменённым не числился. Свят, свят, свят… Затем полез по всем российским информационным системам. И поразился, насколько изменился тон сообщений уже сегодня. Слово «зомби» прочно заняло своё место во всех сообщениях. Появилась какая-то информация от военных, пытающихся поддерживать порядок в крупных городах и обеспечивать эвакуацию. Да, если верить сетевым новостям, из Москвы начался отток жителей. А это значит, что тем, кто живёт на даче в ближайшем Подмосковье, лучше быть настороже — жители бывают разные.

Я схватился за телефон, подумал: «Кому звонить? Володе». Он должен был выехать за едой, а заодно и оглядеться. Я быстро выудил его номер из памяти, набрал. Ответил не сразу, я уже собирался звонить Маше. Голос у него был запыхавшийся, но вроде даже весёлый.

— Привет! Когда летишь? Где ты? — начал разговор он сам.

— Сегодня в полдень вылетаю, — ответил я. — Что там у вас делается? В Интернет страшно заглядывать: пишут невесть что.

— Тут всё плохо, — категорично ответил он. — А как там у вас?

— Началось по всей стране, боюсь, что рейсы отменят. Но пока не отменили. Ты выбирался в город?