Класс, в который мы пришли, был уже сложившимся коллективом. Если школьники и были разделены, то только по интересам и симпатиям. Часть подростков имела свои прозвища. Одни были обидные, как Поросенок Питер, или соответствовали каким-то качествам, как Клубничка Бэс. Девочку так называли, потому что она имела привычку краснеть, причем из-за сущих пустяков, а Питера Красли называли так за пухлую, неспортивную фигуру и толстые щеки. Он был сыном какого-то финансиста, но при этом являлся добродушным и довольно флегматичным парнем и если как-то реагировал на свое прозвище, то не внешне. Имелся в классе и лидер. Вирджил Дигман. Парень был довольно красив, имел фигуру атлета, привлекая внимание девочек. Когда-то он занимался боксом, а потом переключился на плавание. Кроме этого, как мне говорили, вместе с отцом — яхтсменом — он каждый год участвует в большой регате. Нас представили классу, после чего первые два урока мы провели под шепотки и любопытные взгляды одноклассников. Все дело заключалось в Мэй. Будь она белой девушкой, с ней бы уже познакомились, но она была китаянкой, а значит, человеком второго сорта. Вместе с ней стали игнорировать и меня, потому что на первой же перемене я с ней заговорил. Не успел прозвенеть звонок, зовущий на третью перемену, учитель хлопнуть дверью, выйдя из класса, как лидер класса Дигман решил проявить себя.

— Мэй! — окликнул он ее, а когда она обернулась, сказал: — Недавно нам домой привозила белье прачка из китайской прачечной! Точь-в-точь как ты! Это не твоя сестра была?!

Парень, сидевший за соседней партой с Вирджилом, громко засмеялся. Мэй отвернулась, покраснела, уткнулась глазами в свою парту. Ее глаза стали влажными, вот-вот заплачет. В классе кое-где раздались смешки. Мне надо было приниматься за свою работу. Я встал и пошел в конец класса, к столу, за которым сидел Дигман. Остановившись, стал его разглядывать. Тот насмешливо посмотрел на меня, потом с явной пренебрежительностью сказал:

— Я тебя не звал. Чего хотел?

— Чтобы ты заткнулся, Дигман, — спокойно ответил я.

После моих слов в классе наступила тишина. Напряженная, тягучая тишина. Ленивая поза Вирджила исчезла, парень разом подобрался. Ему бросили вызов. Он готов ответить, вот только почему этот парень так спокоен?

— Я делаю, что хочу, и мне никто не смеет указывать. Запомни это! Ты новенький и поэтому еще этого не знаешь, а теперь можешь идти. Или надо еще что-то добавить? Бак!

Бак Динкфильд, его правая рука, угодливо рассмеялся:

— Если только пару раз по шее. Чтобы лучше дошло.

В классе все замерли в ожидании, чем закончится разговор между странным новичком и лидером класса.

— Хорош языком болтать, — заявил я, сделав скучающее лицо. — Есть в школе место, где можно по-мужски поговорить?

Я заметил, что на верхней губе Бака выступила испарина. Он сейчас то и дело переводил взгляд со своего приятеля на слишком уверенного в себе новичка. Что ему делать? Дигман в свою очередь занервничал, что было заметно по бегающим глазам, но только он открыл рот, чтобы ответить, как прозвенел звонок и в класс вошла учительница истории. На следующей перемене никто из класса не вышел, так как все ожидали продолжения разговора, вот только за время урока я продумал свое поведение и понял, что повел себя неправильно. Мне не нужна была излишняя популярность в школе, и я решил переиграть линию своего поведения. Переложить роль задиры на Дигмана. Прошла пара минут, а я все сидел за своим столом и листал учебник. Когда школьники поняли, что продолжения не будет, все потихоньку начали заниматься своими делами. Если мне было все равно, то парню, чье лидерство оспорили, нет. Подойдя к моему столу в сопровождении Бака, Дигман с угрожающим видом заявил:

— Мы еще не договорили.

— Слушай, не мешай. Видишь, читаю.

— Ты что, урод, не понял, что я с тобой разговариваю! — и он попытался захлопнуть учебник, нависнув над моим столом.

В следующее мгновение я распрямился как пружина, нанеся Дигману удар в челюсть открытой ладонью. От неожиданного и резкого удара парня отбросило, и, не удержавшись на ногах, он с грохотом рухнул на пол между партами. Вскочив на ноги, я бросился на его приятеля. Динкфильд был настолько ошеломлен моей атакой, что даже не смог оказать никакого сопротивления и оказался на полу, на пару со своим приятелем. Стоя над ним, я насмешливо спросил:

— Бак, тебе еще отвесить пару раз по шее или хватит?

Тот, держась за челюсть, что-то пробурчал неразборчиво.

— Я так понял, что ты сейчас извинился передо мной.

Тот вскинулся, хотел что-то сказать, но наткнувшись на мой не предвещающий ничего хорошего взгляд, только согласно мотнул головой. Унижать парней я дальше не стал и вернулся на свое место. Обоим парням помогли подняться на ноги одноклассники, а еще спустя пару минуту прозвенел звонок. За урок оба парня пришли в себя, и когда мы стали собирать сумки, чтобы перейти в химическую лабораторию, Дигман дождался, когда большая часть класса выйдет, подошел ко мне и угрожающе заявил:

— После уроков мы тебя так отделаем, что родной папаша не узнает!

Я только усмехнулся, глядя ему в лицо. Его это окончательно взбесило, но полученный недавно урок и моя непонятная ему уверенность заставляли инстинктивно остерегаться меня. Он с большим трудом сдерживал свою ярость, и как только ему на глаза попался один из немногих оставшихся в классе школьников, а это был Питер Красли, он не выдержал.

— Поросенок, ко мне!

Питер, как загипнотизированный, подошел к нему, и Дигман небрежным жестом сунул ему свой портфель, после чего заявил приказным тоном:

— Отнесешь в лабораторию!

— Питер, кинь его портфель на пол! — неожиданно резко скомандовал я.

Секунду поколебавшись, Красли, с опаской глядя на меня, осторожно опустил портфель Дигмана на пол и выпрямился в ожидании нового приказа.

— Чего встал?! — обратился я теперь к Дигману и принял угрожающий вид. — Быстро забрал свой портфель и топай в лабораторию, а то опоздаешь! Ну! Пошел!

Унижение, которому я его сейчас подверг, заставило парня потерять голову и кинуться на меня, за что он и поплатился, налетев на элементарный прием, после которого оказался стоящим на коленях с вывернутой назад рукой. Подросток еле сдерживался, чтобы не застонать. Его приятель Бак только напрягся, собираясь броситься на меня, как я его предупредил:

— Одно твое движение, и я ему сломаю руку. И в этом именно ты, Динкфильд, будешь виноват.

У меня не было цели ломать репутацию лидера класса, поэтому решил не затягивать этот спектакль, так как я добился, чего хотел. Показал всем, что я крутой парень, а значит, китаянка, с которой общаюсь, находится под моей защитой. Она, кстати, присутствовала при этой сцене и, кажется, одна из немногих поняла, в чем ее суть. Отпустив руку лидера, я взял свою сумку и сказал стоящим в полном ступоре оставшимся одноклассникам:

— Ребята, пошли быстрее, а то опоздаем на занятия.