Прав был Сэм: я — глупая курица. Вообразила, что смогу этим всем спокойно воспользоваться, что заслужила тем, что понимала Никиту…

Я ничего не понимала. И его не понимала. Почему я решила, что любовь к Никите оправдывает мою меркантильность, что всё это — дом и деньги — мелочи, которые лишь облегчают жизнь, позволяют исполнить мечту?

— А что изменилось, Несси? — помолчав, спросил Рассел.

— Всё изменилось… — ответила. — Разве не для того ты положил меня в его бокс, дал свой дневник? Не просто же так?

Врач кивнул чуть заметно и быстро погасил мелькнувшее в его взгляде непонятное мне удовлетворение:

— Не просто. Ты должна понимать Ника, чтобы вырастить его ребёнка достойным приемником его бизнес-империи. Нельзя, чтобы дело всей жизни Ника закатилось, его проекты нужны людям… — Мужчина осёкся, встретив мой гневный взгляд.

— Я что, инкубатор, что ли? — прошипела, ошарашенная откровениями друга Никиты. — Пусть сдаст сперму, и сотня женщин родит ему сотню приемников!

— Охотницы за капиталом? — хмыкнул Рассел. Сегодня он меня удивлял. Это словно был совсем другой человек, настолько циничный, что его холодными рассуждениями обморозило до корки на душе. — Только любящая мужчину женщина способна воспитать своего ребенка достойным продолжить дело жизни его отца!

— Расс! Ты себя слышишь?! — вскочила я с постели, уронив с колен дневник и запустив пальцы в волосы. У меня просто в голове не укладывалось, мозг вскипел от возмущения! — Это же… это не этично!

— Разве? — на губах мужчины мелькнула насмешливая улыбка. — Я сделал всё, чтобы ты смогла забеременеть. Ты сама этого хотела — ребёнка от Никиты. Это правильно и понятно — желать родить от того, кого любишь. А в твоём случае это такое же чудо, как если бы по небу плавали киты. Что же неэтичного в том, что я выполнил то, ради чего давал клятву Гиппократа?

— Потому что цели твои…

— Мои?! — повысив голос, перебил Рассел, с усмешкой вздёрнув бровь.

Я замерла… А когда ступор от вперившихся в меня глаз мужчины отпустил, ошеломлённо переспросила:

— Ты считаешь… я хотела ребёнка от Никиты ради… чтобы…

У меня не было слов. Я бы испепелила этого нахального друга любимого мужчины, если бы прямо сейчас мозг не жгла мысль, что так это и выглядело. И что Никита не просто так запрещал себе иметь наследников — я ведь уже и сама это поняла. Но вот так просто брошенная в лицо правда выглядела настолько неприглядной и такой же циничной, что я сама осела на постель серым пеплом.

— И я дал тебе то, что ты хотела. Ты хотела, Несси! Потому что любишь его, он любит тебя. И сколько бы он от себя ни бегал — не убежит. Да, я, возможно, «превысил полномочия», — выделил он фразу голосом, — но не сделал ничего, что разрушило бы жизнь твою, твоего ребёнка и моего друга! Но решать тебе. И если ты намерена сохранить беременность… — он отступил от двери в сторону и широким жестом пригласил на выход: — …будь добра сдать анализы и пройти все назначенные тебе процедуры.

Решать, конечно же, было мне. Но разве я могла убить ребёнка от любимого мужчины? Разве я могла рисковать, возможно, единственным шансом иметь детей? Я просто загнала себя в угол. Рассел лишь делал свою работу, был, как всегда, предан дружбе. Но почему-то не оставляло ощущение, что использовал, сделал меня своей сообщницей, пошёл против друга… наверняка впервые.

Зачем? Почему?

Я не знала ответов. И в эту минуту решилась бы на аборт. Но принимать такие решения на горячую голову?.. Я и так наделала ошибок. У меня еще было время остыть и подумать. Может быть, пройти обследование в другой клинике. Без заинтересованных лиц.

Я встала и ошпарила врача взглядом. Проходя мимо него, остановилась и, ткнув пальцем в его грудь, прямо посмотрела в глаза:

— Он тебе этого не простит… — отчеканила. И подумала: «И мне тоже». — А я припомню, — добавила. — И я улетаю домой, в Теннесси, — и пошла дальше.

И показалось, что вместе с шорохом закрывшейся за спиной дверью услышала глубокий вздох облегчения.

— Я напишу тебе направление в нашу клинику в Вудлейке…

Морось не спасла город от грозы. Тучи исчерпали запас выносливости и обрушились на землю мгновенно и мощно — тонкие злые молнии шипели, выжигая лужи, башни МДЦ накрылись иссиня-цинковой насквозь пропитанной водой ватой облаков. Я вымок до нитки за считанные секунды, пока добежал до парковки в своей башне. Поднялся на лифте, не прерывая разговор с отцом. Наверное, впервые за последние десять лет мы говорили так долго, легко меняя темы, и я не испытывал к нему негативных эмоций. Видимо, нужно оторваться от родителя, лишиться друзей, работы, любимой, привычной жизни, чтобы увидеть в отце того, с кем можно поговорить о чём угодно.

— …система безопасности не впустит меня на сетевой диск, да и входить со своим паролем нежелательно, — прервал я из-за бегства от стихии возникшую в разговоре паузу.

— Скопировать файлы тоже, — подтвердил отец. — С моим паролем не пройдешь по IP-адресу…

— Тот самый момент, когда такая мощная защита только мешает, — усмехнулся я. — Нужно организовать утечку, мне нужен доступ к моей папке и финансовым документам.

— Аня? — предложил Герман.

И я хлопнул себя по лбу — ну конечно! Аня — вот кто даст мне полный доступ! Отец просто включит мой новый лептоп в домашнюю сеть через VPN-туннель!

Я уже поднялся в квартиру, наследил мокрыми носками до ванной, и от нее голыми ошкуренными пятками до спальни — хотелось быстрее сдернуть с себя всё и до приезда Макса принять горячий душ.

— Так и сделаем. До связи, пап.

— Жду сеанса, сын.

Я разделся догола, прихватил чистое и сухое и успел принять душ аккурат до стука психолога в дверь.

Он вручил мне пакет с продуктами:

— Картошку чистить умеешь?

— Справлюсь, — кивнул.

И мы сразу же принялись за дело.

— Ты на днях упомянул мнемошлем. Я весь следующий день штудировал новости и наткнулся на твою статью. Ты пишешь, что можно считать практически решённой проблему болезни Альцгеймера и уже принялся за Паркинсона, но о результатах упомянул вскользь… — предложил он тему разговора, пока шинковал лук для зажарки.

— Тогда ещё рано было говорить о результатах, была только одна игровая программа для паркинсонов, — кивнул я.

— Статья датировалась позапрошлым годом… — подталкивал к диалогу Макс.

— Да, сейчас уже есть результаты. Я в последней поездке как раз начал набрасывать проект пансионатов для практики осознанной ходьбы.

— Как это происходит?