Впрочем, радоваться было рано – мне еще предстояло очистить от спама свой электронный почтовый ящик и попытаться найти среди сотен рекламных текстов от роботов письма живых людей.

Удаляя одно из самых назойливых и частых предложений, об увеличении длины пениса («Только у нас! На 12 мм за три дня!»), я на автомате подсчитал, что за год это составит полтора метра, и ужаснулся открывшемуся мне зрелищу.

Весь ящик почистить я так и не успел – в кабинет, как всегда без стука, вбежала Аня из культурного отдела и культурно спросила, нет ли у меня «немного кофе». Когда я сурово ответил, что нет, Аня шагнула к столику, где с прошлого вечера валялись какие-то шмотки Марты, и торжествующе вскрикнула, указывая на стол:

– Но у тебя же есть сигареты! Дай, не жидись.

Я не успел даже сказать «брысь!», как Аня, цепко схватив со стола пачку чужих сигарет, унеслась по коридору.

Потом я еще минут двадцать чистил электронный ящик, когда в кабинет тяжело ввалилась Марта, с порога пробормотавшая:

– Привет, Ванюша.

Она, не снимая короткого плаща довольно идиотской, фиолетовой с блестками, расцветки, уселась за стол напротив, швырнула рядом кофр, под завязку набитый фотоаппаратурой и причиндалами к ней, и некоторое время просто молча смотрела, как я работаю.

– Тебе, наверное, полагается знать, что говорят фотокоры в городе, – сказала она, впрочем, довольно равнодушно.

– Мне все полагается знать, – пробормотал я, удаляя очередное письмо и с изрядным усилием вчитываясь в смысл следующего. Если спам не читать вовсе, есть вероятность удалить интересное читательское письмо с плохо прописанным полем темы, но читать спам – это такая мука…

– Тогда знай, что фотокоры говорят о том, что в городе воруют чукчей, – сказала Марта, шаря руками по столу и одновременно заглядывая под него.

– Не ищи, нет там уже ничего. Аня заходила, – сказал я, бросив виноватый взгляд из-за монитора.

– Вот сука! – с чувством выругалась Марта. – Блин, мне что, теперь в магазин за сигаретами тащиться? Нет, я однажды прибью эту заразу!

– А что еще говорят фотокоры? – спросил я быстро, лишь бы сменить тему. Мне не нравилось, когда Марта сердится.

Впрочем, тут Марта торжествующе сказала «йес!», выудив початую пачку из какого-то забытого ящика стола, и, с наслаждением затянувшись сигаретой, бодро ответила:

– Фотокоры говорят, что ни в одной газете, и тем более в телеящике, эта инфа не прошла вообще. Даже в «Тайном сплетнике» не прошла. Все, кто там был, кто на дамбе снимал, – все зря отработали. Нигде не поставили, представляешь? Типа, там, наверху, есть мнение, что не надо будоражить. А ты поди собрался будоражить? – Она встала с кресла, обошла мой стол и заглянула в монитор. – A-а, так ты не работаешь. Ты себя под аутлуком чистишь, – разочарованно протянула она. – А про чукчей, значит, писать не будешь? Тоже утаишь правду от общественности.

Она уселась на стол передо мной, подтянула к подбородку голые коленки, поставив туфли на край моего кресла, еще раз крепко затянулась сигаретой и сказала:

– А мне Ленка пожаловалась, что видела вчера тебя на дамбе. Ты ей в прямой эфир какую-то херню наговорил, ее теперь на две недели от работы отстранили. Что же ты себе позволяешь, дубина стоеросовая!

Я нашел в ящике стола пыльную пепельницу и вручил Марте – нечего тут мусорить, понимаешь. Потом внимательно посмотрел в ее бесстыжие зеленые глаза и, пронзенный внезапной догадкой, неловко спросил:

– А ты с этой Ленкой, мнэ-э, дружишь, что ли?

Марта, склонив голову набок, провела свободной рукой по своим замечательным коленкам. Потом подняла на меня глаза и устало улыбнулась:

– Тебе-то что за дело до этого, Ваня?

Я хмуро таращился на ее коленки и размышлял, должен ли я теперь выполнять данное Петрухе обещание. С одной стороны, не должен, потому что толстый усатый пятидесятилетний мужик – это точно не тот типаж, на который даже теоретически может клюнуть юная лесбиянка. А с другой стороны, Петр не поверит такому простому объяснению и решит, что я просто поленился выполнить его просьбу.

– Я обещал одному знакомому, что познакомлю его с этой самой Ленкой, – наконец сообщил я Марте суть проблемы.

Марта молча курила, какими-то нервными, резкими движениями сбрасывая пепел точно в пепельницу.

– Ну-у, давай их познакомим, – вдруг сказала она задумчиво.

– Он толстый, усатый и старый, – быстро сказал я на всякий случай.

– Ты за меня, что ли, переживаешь? – неожиданно резко огрызнулась Марта.

Я посмотрел на нее с улыбкой и открыл было рот, но тут распахнулась дверь в кабинет, и мы увидели голову Вовы. Я говорю «голову Вовы», потому что Вова отчего-то никогда не засовывался в кабинеты сотрудников дальше своей лысой башки.

– Зарубин, у тебя на первую полосу что-нибудь есть? – спросил ответственный секретарь с нескрываемой надеждой.

– У меня – есть! – ответил я, постучав себя для убедительности в грудь.

Вова так обрадовался, что осмелился просунуть в кабинет целое плечо:

– А что там у тебя, случайно не спор хозяйствующих субъектов? – спросил он озабоченно. – Сам знаешь, хозяйствующие субъекты не пройдут, тем более с началом на первой.

– У него там офигенная сенсация, а не какие-то субъекты, – поддержала меня Марта, слезая с моего стола и снимая с себя наконец идиотский фиолетовый плащ. – В городе мафия людей крадет, а ты, как всегда, ни черта не знаешь!

– Ну? – недоверчиво спросил Вова, на всякий случай опять спрятав плечо в коридор. – А кого воруют, коммерсантов?

– Ответственных секретарей, – ответила Марта, рубанув воздух плащом для убедительности. – Их воруют, а потом в извращенной форме делают безответственными и отпускают на волю.

Вова покосился на Марту:

– Тебе лишь бы в извращенной форме что-нибудь сделать, – сказал он с укоризной. – Зарубин, – обратился он ко мне. – Если у тебя и впрямь первополосник имеется, засылай его на сервер. Только твою полосу с тебя никто не снимает, так что растяни материал по максимуму, лады?

Я пожал плечами – там и тянуть не понадобится, пару снимков с места происшествия поставить – и вот тебе полполосы закрыто. А в подвале можно разместить фотку Автамонова с Тотошкиным плюс мой комментарий. Другой вопрос, что, если Марта права, Софья не даст даже озвучить тему про похищения. «Петербургский интеллигент», конечно, отличается от местных газетно-журнальных жополизов, но ссориться на ровном месте с городской администрацией Софья не будет.

– А что начальство? – спросил я как можно более равнодушно.

– А нету сейчас у нас никакого начальства, – удрученно ответил Вова. – Свалило наше начальство на неделю в дальние страны. И все решения велено принимать мне. Так что я пошел ждать твой текст и принимать решения.