А Джейсон, оказывается, запомнил ее. И не только запомнил, но и как-то узнал, кто она на самом деле, связав в уме четырнадцатилетнюю Крошку Сэм и нынешнюю Саманту Холлиуэл, несмотря на то что за прошедшие пятнадцать — нет, уже шестнадцать — лет она сильно изменилась.

Она не знала, что, когда Джейсон впервые увидел фотографии взрослой Саманты в газете, он сразу вспомнил ту девочку. Его догадка оказалась верна. Нежелание соседки по камере сообщать полиции свое имя было объяснимо, и он почти на сто процентов был уверен, что задержание дочери Гарри Холлиуэла удалось тогда благополучно замять и сведения об этом происшествии так и не вышли за пределы участка.

Позже, когда ему время от времени попадались на глаза ее фотографии, Джейсон внимательно вглядывался в них, пытаясь найти сходство с той юной бунтаркой. Искал и не находил. Словно, выйдя из тюрьмы, маленькая перепуганная девочка исчезла и на ее месте возникла холодная, неприступная, идеально правильная Саманта Холлиуэл. В конце концов, каждый сам выбирает для себя, кем ему быть. Выбор Саманты оказался достойным. Гордость и опора отца. Но ему было жаль, что тот бунтарский дух, ту яркую индивидуальность в девочке задушили и что она сама позволила этому произойти.

Саманта так и сяк крутила в голове эпизоды их прошлой встречи, пытаясь понять, хорошо или плохо, что этот человек ее знает не только как Саманту Холлиуэл. То, что он помог ей избежать разборок с полицией, это, несомненно, замечательно. Но при всем том он в курсе постыдного события из ее прошлого, а в этом не может быть ничего хорошего. Чем ей может грозить такая его информированность?

Саманта с подозрением взглянула на Джейсона — он не выдал ее тогда, и она сомневалась, что у него возникнет желание выдать ее на этот раз. Она была почти уверена, но не до конца.

Джейсон, неверно истолковав ее молчание, назвал свое имя.

— Я знаю, слышала, как вы с полицией разговаривали, — кивнула она и поспешно опустила глаза.

Он искоса продолжал следить за Самантой, поняв, что его прямой взгляд смущает ее. Она почти пришла в себя после уличного происшествия, но, по всей видимости, его общество не давало ей расслабиться, хотя понять причину ее настороженности и волнения он никак не мог. Он ведь явно не заслужил с ее стороны каких-либо подозрений и опасений.

Только после того, как бокалы были наполнены в третий раз, напряженность стала понемногу спадать. Когда, подавая ей бокал, Джейсон, сам не зная зачем, сел рядом с ней, это уже не встревожило ее. Вместо прежней скованности она теперь ощущала непривычную легкость. Непринужденно откинувшись на спинку дивана, она вдруг подумала, что ничего не знает о человеке, сидевшем рядом с ней, и почувствовала, что такое положение вещей ее не устраивает.

— Расскажи, чем ты занимался все эти годы? — полюбопытствовала она. Одних обрывков воспоминаний о прошлой встрече было слишком мало, чтобы удовлетворить ее любопытство. — Помнится, как я узнала при нашей первой встрече, ты пел и играл тогда в свое удовольствие и, кажется, не собирался профессионально заниматься музыкой. Как вышло, что ты сменил профессию?

И Джейсон начал рассказывать.

Создать собственную группу они с друзьями решили еще будучи студентами. Когда Джейсон познакомился с Самантой, они только начинали выступать. Учебу все четверо закончили с горем пополам, какое-то время работали по полученным специальностям, успешно совмещая работу и свое увлечение — они продолжали играть по клубам. Постепенно музыка стала отнимать у них все больше времени, и в итоге с другими занятиями им пришлось завязать. Не без сомнений они оставили постоянную работу, хотя не были полностью уверены, что из их затеи выйдет что-то путное. Однако они не ошиблись, совершив рискованный шаг, и ни один из них впоследствии не пожалел о сделанном в свое время выборе.

В репетициях и притирке друг к другу прошло несколько лет. Они колесили по стране, играли по клубам, но постепенно у них сложился круг поклонников, и волей-неволей группа приобрела кое-какую известность. Друзья записали несколько альбомов. Первый вышел небольшим тиражом и разлетелся по знакомым и незнакомым любителям тяжелого рока с такой скоростью, что пришлось выпускать дополнительный тираж. Следующие записи делали с запасом, однако этого запаса снова не хватило на всех желающих. В итоге был заключен договор с крупной звукозаписывающей компанией, расположенной в Вашингтоне. Новый альбом они планировали записать с учетом прошлых ошибок.

Слушая его, Саманта вспомнила песню о фиолетовых глазах и задалась вопросом, кому она была посвящена. Алкоголь делал свое дело, они оба расслабились ровно настолько, чтобы перейти к откровениям. Приглушенный свет, создававший интимную обстановку, раскрепостил обоих, и Саманта все-таки решилась задать свой вопрос, а Джейсон не смог ей солгать — песня была о Крошке Сэм.

Текст и музыка пришли ему в голову почти сразу после его собственного освобождения, когда еще были свежи воспоминания об их встрече. Он проснулся среди ночи и попробовал сыграть и записать песню, причем запись получилась очень тихой, так как Джейсон старался не разбудить соседей. Это уже потом они с друзьями обработали звук, из тихого напева сделав потрясающую балладу, которая, несмотря на прошедшие годы, оставалась для него одной из самых душевно близких песен.

— Выходит, я произвела тогда на тебя немалое впечатление, — загадочно и раскованно улыбнулась Саманта.

Джейсон пристально посмотрел ей в глаза и с легкой иронией в голосе произнес:

— Да, та девочка оставила глубокий след в моей юной душе. Только жаль, что от той милой девочки не осталось и следа.

Саманта насторожилась.

— Может, ее и не было, той наивной бунтарки, — продолжал он мыслить вслух, не обращая внимания на ее возмущенный взгляд, — так, просто избалованная девчонка поссорилась с родителями и решила им что-то доказать.

Саманта закипела от ярости. Они были знакомы одну ночь. Какое он имеет право делать такие выводы. Да он же ничего о ней не знает, в конце концов.

— Как ты можешь понять причины моих поступков, если абсолютно ничего не знаешь обо мне! — в сердцах воскликнула она.

— Я много видел таких вот взбрыков у подростков: бессмысленных, абсурдных, нелепых, ненужных, — грубо отрезал Джейсон.

— Нелепых?! Да благодаря тому случаю я поняла настоящие ценности! — Возмущению ее не было предела.

— Это мисс Холлиуэл настоящая? — Джейсон театрально расхохотался. — Да она не более чем кукла, один вид: посмотрите, какая я правильная, пример для всех законопослушных граждан. А на деле пшик, тоска смертная!

Саманта подскочила с дивана, не в силах усидеть на месте. Джейсон тоже встал, и ее гневный взгляд уперся в мужскую грудь. Чтобы видеть его глаза, ей пришлось задрать голову. Ей нестерпимо захотелось врезать по его самоуверенной физиономии, и она, едва сдерживаясь, сжала кулаки.

— Что ты можешь обо мне знать? Думаешь, мне легко оставаться такой, какой меня знают окружающие? И я веду себя так не потому, что мне это удобнее, нет! Это мой долг, и ты ни черта не понимаешь в тех причинах, которыми я руководствуюсь в своей жизни! Нельзя жить и думать только о себе!