– Я не стану участвовать в твоей программе мести, потому что больше не хочу причинять боль Эйдану. Убери от меня руки! – заерзала я, пытаясь выбраться из его цепких лап.

– Попроси у меня что-нибудь – и я тебе это дам! – будто не слушая меня, настаивал он, сжав руки вокруг меня кольцом, чуть ли не прижимая меня к своей широкой груди. Как для одного дня красивых мужчин чего-то требующих от меня, и вправду было многовато.

– Хочешь купить мою совесть? Ты непрошибаемый да?

– Назовём это заключить соглашение, – вызывающе улыбнулся Натан. – Ты будешь сопровождать меня на все светские рауты и званые вечера Прайсов, а я исполню любое твоё желание.

– Тоже мне, джин! Потереть нигде не нужно? – презрительно скривилась я, но соблазн был слишком велик, я очень хотела попасть в Испанию, и вот она просто просилась ко мне в руки. Я просто обязана удовлетворить свою одержимость, удостоверившись, что в этом мире Маркус живёт полноценно и счастливо. – Хотя, … знаешь ладно. Мне нужно попасть в Европу, конкретно в Испанию, я пытаюсь кое-кого разыскать, – выдавила я, сама не замечая, как сдалась ослепительно улыбающемуся синеглазому Прайсу.

– Без проблем, Испания так Испания хоть на целую неделю, но ты мне должна будешь месяц, – победно ухмыльнулся он.

– Но ведь у Прайсов не каждый день приёмы. Месяц я как-нибудь переживу. Только сначала Испания.

– Э нет, бесовка, мне нужна гарантия, – хитро поцокал языком Натан, – Половину срока ты сопровождаешь меня куда я скажу, потом Испания, а после вторая половина. По рукам? Какая цена тебя устроит? За картину, – уточнил он, видя моё замешательство.

– Натан она не продаётся. Это личное.

– Я могу предложить солидную сумму. За эти деньги ты сможешь купить себе не только велосипед, – издевательски улыбнулся он, будучи полностью уверенным, что дело выгорит именно в его пользу.

Отпустив меня, достав из кармана чековую книжку, Натан быстро выписал чек, протянув мне его с той же сокрушительной улыбкой. – Купишь ещё красок, поможешь родителям, – продолжал искуситель, пока я уставилась на шестизначную цифру.

– Полмиллиона долларов?! Нет. В этом весь подвох верно? Ты покупаешь не картину – ты покупаешь меня.

– Солнышко, за тебя я бы дал больше, но ты же не продаёшься. Или сторгуемся? – дразня меня, сощурился он, прекрасно замечая мой вскипающий гнев. – Подумай. Я позвоню, когда ты будешь мне нужна.

Весь поток оскорблений в его адрес я выплеснула уже когда за ним закрылась входная дверь. Он выводил из себя одним этим своим взглядом, а если к этому добавлялись улыбочки и играющий голос – его вообще хотелось подержать за горло.

– Что было нужно этому чуваку? Тачка у него что надо, даже круче чем у Эйдана. Кира ты в норме? – в кресло на место Натана теперь плюхнулся Эрик в подозрительно приподнятом настроении.

– Ты что пил? Это вот так тебя задержали после занятий? Эрик, нужно взрослеть, а не делать вид, что ты уже взрослый.

– Мораль? На себя посмотри. Так что он хотел?

Я просто молча сунула ему чек в руки.

– Ох… мать моя круть! И что это за взнос? – поперхнувшись, выдавил мой братец, потрясенно воззрившись на меня.

– Он хочет купить мою картину.

– Ты ведь продашь ему эту мазню, верно? – оживившись с надеждой выпалил Эрик, округлившимися глазами глазея на цифру. – И нарисуй ему ещё десять таких же, и мы наконец разбогатеем!

Хоть я и была зла как чёрт, услышав тон Эрика – я рассмеялась. И мне кажется, я уже всей душой полюбила этого парнишку, моё сердце безоговорочно приняло его как брата, и призрачное ощущение семьи начинало приобретать вполне реальные очертания, я врастала в них.

Сначала меня разбудил телефонный звонок. Звонили из банка, вежливо сообщив мне, что на мой счёт уже переведены пятьсот тысяч, и что выданный чек я могу не обналичивать, а по необходимости снимать деньги частями. Опешив, ещё не придя в себя, мне пришлось мчаться вниз, открывать дверь, в которую кто-то настойчиво ломился.

– Мэм, мы приехали упаковывать картину. Плюс, доставили вам гардероб от мистера Прайса, – учтиво сообщили мне рабочие, бесцеремонно проходя в дом как к себе домой.

– Вы имели в виду Натана Прайса? Но я ещё ничего не решила!

Не слушая меня, они уже вкатывали громоздкие вешалки скрипя колёсиками.

– Нам сказали – мы исполняем. Куда ставить?

Я так заскрежетала зубами, перепугав работников, что они замерли, как фигуры в детской игре.

– У вас есть номер его телефона? Звоните, скажите, что я отказываюсь!

Им не пришлось, телефон зазвонил прежде, словно Натан следил за мной издалека.

– Сегодня мы идём на семейный ужин. Я догадываюсь солнышко, что ты упрямишься, но мы заключили очень выгодную сделку. Я позволил себе прислать тебе одежду на выбор, вечером ты должна выглядеть чудесно. И я хочу эту картину, Кира. Будь благоразумной девочкой. Мы станем командой, и это интересно в первую очередь для тебя. Испания, Испания, Испания, – пропел он.

– Чёрт с тобой! – процедила я сквозь зубы, окончательно капитулировав.

Если бы не одержимость поисками копии Маркуса я бы даже не подумала связываться с этим субъектом. В этом мире мне нужны были средства, как это не прискорбно, поэтому гнушаться способом не приходилось. Я отдала картину и распаковала вещи, одевшись задолго до того, как за мной должна была приехать машина.

Эмили застала меня задумчиво сидящую на подоконнике.

– Ты выглядишь великолепно дорогая. Настоящая красотка! Куда-то собралась? – осторожно поинтересовалась она, присаживаясь рядом, по-матерински ласково заглядывая мне в глаза.

– Мама я должна тебе кое-что рассказать, – вздохнула я. – Дело в том, что брат Эйдана предложил мне помощь в одном деле, в обмен на которую я должна буду предоставить ему услугу сопровождения. Натан хочет, чтобы я вместе с ним бывала у Прайсов, похоже, он у них семейный интриган, но мне действительно нужна его помощь, хотя мне неприятно досаждать Эйдану. Это некрасиво да? Знаю, что да, самой противно.

– Кира, – как я и ожидала, мама горестно покачала головой. – Это неправильно по отношению к человеку, которому ещё совсем недавно ты разбила сердце. Как ты думаешь они буду на тебя смотреть? Ты ведь сказала, что потеряла память, а не разум.

– Иногда приходится наступать на горло собственной гордости, потому что жизнь невероятно запутанная штука. Я не могу тебе всего объяснить, но я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя мама, что мне очень повезло с тобой, и я ни за что на свете не откажусь от своей семьи. Никогда бы этого не сделала. Вы единственная ценность для меня в этом мире.

Эмили пыталась не заплакать, мои слова её тронули, но вместе с тем она не скрывала обеспокоенности на счёт моего выбора. Я и сама была не в восторге, этот мир пока не принимал меня, испытывал, но мне становилось уже интересно, что же я ещё смогу вынести. Потерявшим память бомжом уже была, разведённой дамочкой тоже, теперь вот почти превращаюсь в проститутку.