Я припарковалась на площадке у школы, попрощалась с мамой и встала в очередь к металлодетектору. Как только меня признали безоружной, я присоединилась к потоку тел, что плыли по коридорам, точно кровяные клетки – по венам.

Я остановилась возле своего шкафчика, и поскольку у меня было еще несколько свободных минут, стала читать про того репортера, которого обманула Дейзи, Адама Биттерли. Утром он поделился ссылкой на свою статью о попытках школьного комитета запретить какую-то книгу, так что, судя по всему, его не уволили. Дейзи была права – ничего не случилось.

Я собралась идти на урок, когда ко мне подбежал Майкл и потащил на скамейку.

– Как оно, Аза?

– Хорошо.

В тот момент я думала, как так получается, что одна часть тебя находится в каком-нибудь месте, а другие, самые важные, в это же время находятся в другом, за пределами шести чувств. Например, я сумела доехать до школы, хотя на самом деле не сидела в машине. Я старалась смотреть на Майкла, слышала гомон в коридоре, но я была не там, не по-настоящему, не вся целиком.

– Короче, – сказал он, – слушай, я не хочу портить нашу дружбу, потому что все просто супер, но… мне неловко, но как ты думаешь, серьезно, ты можешь отказаться…

Он умолк, но я уже поняла, что он хочет сказать.

– Я вряд ли смогу сейчас с кем-то встречаться. Я…

Майкл перебил.

– Все, теперь я смутился еще больше. Я хотел спросить, как ты думаешь, станет Дейзи со мной встречаться? В смысле, ты замечательная, Аза…

Я достаточно хорошо знала Майкла и потому не умерла от стыда, хотя была к этому очень близка.

– Да, – ответила я. – Да. Отличная идея. Лучше поговорить с Дейзи, а не со мной. Но да. Конечно, пригласи ее на свидание. Как неудобно. Такое неловкое положение. Спроси у Дейзи. Я сейчас встану, и давай закончим разговор, так я хоть немного сберегу самоуважение.

– Извини, – сказал он, когда я поднялась и начала отступать. – Ты красивая, Аза. Дело не в том.

– Нет. Нет. Ничего не говори больше. Это определенно моя ошибка. Я просто… Я пойду. Обязательно пригласи Дейзи.

К счастью, прозвучал звонок, позволив мне сбежать на урок биологии. Учителя еще не было, поэтому все болтали. Я села на свое место, ссутулившись, и сразу же написала Дейзи.

Я: Думала, что Майкл хочет пригласить меня на свидание, и решила ему побыстрее отказать, но он меня не пригласил. Он спрашивал, не смогу ли я пригласить на свидание тебя от его имени. Уровень унижения – рекордный. Но тебе стоит согласиться. Он красавчик.

Она: Боже. Паника. Он похож на гигантского пупса.

Я: Что?

Она: Похож на гигантского пупса. Так однажды сказала Молли Краусс, и с тех пор я только таким его и вижу. Не могу встречаться с гигантским пупсом.

Я: Из-за бритой головы?

Она: Из-за всего, Холмси. Потому что он – вылитый гигантский пупс.

Я: Нет.

Она: В следующий раз посмотри на него и скажи, что он не похож на пупса. Он выглядит в точности, как если бы у Дрейка и Бейонсе родился огромный ребенок.

Я: Был бы очень соблазнительный ребеночек.

Она: Я сохраню это сообщение, на случай, если понадобится тебя шантажировать. Кстати, ПРОЧИТАЛА РАПОРТ?

Я: Нет еще, а ты?

Она: Да, хотя мне пришлось закрывать ресторан вчера. И в субботу. И делать домашку по началам анализа, а она для меня как санскрит. И надевать костюм Чака целых двенадцать раз. Никаких зацепок я не нашла, но прочитала все полностью. Хотя отчет ужасно занудный. Я реально невоспетый герой этого расследования.

Я: По-моему, ты достаточно воспета. Сейчас прочитаю. Ну все, мне пора, а то мисс Парк странно на меня смотрит.

На биологии каждый раз, когда мисс Парк отворачивалась к доске, я читала с телефона отчет о пропавшем человеке.

Рапорт занимал всего несколько страниц, и до конца уроков я смогла изучить его полностью. Пропавшему было пятьдесят три, мужчина, седой, голубоглазый. На левом плече – татуировка с надписью Nolite te bastardes carborundorum (что, очевидно, значит «Не расстраивайся из-за ублюдков»). На животе – три шрама от операции по удалению желчного пузыря, рост – сто восемьдесят три, приблизительный вес – сто килограммов. Последний раз его видели в белой рубашке с горизонтальными синими полосами и голубых семейных трусах. Исчезновение обнаружили в пять часов тридцать пять минут утра, когда полиция приехала к нему домой по поводу обвинения в подкупе.

Рапорт почти целиком состоял из свидетельских показаний, но свидетели ничего не видели. Кроме Ноа и Дэвиса, в поместье не было в ту ночь никого. По данным с камеры на воротах, два работника, что ухаживали за полем для гольфа, уехали в пять сорок вечера. Зоолог Малик – в пять часов пятьдесят две минуты, Лайл – в шесть ноль две, а Роза – в шесть ноль четыре. Лайл, видимо, не соврал, сказав нам, что у персонала в поместье нет ночных смен.

Одна страница была посвящена показаниям Дэвиса:

Дальше приводились показания Ноа:

К отчету прилагались фотографии каждой комнаты в доме – почти сто штук.

Я не заметила никакого беспорядка. Стопки бумаг в своем кабинете Рассел Пикет, по-видимому, оставил только на вечер, а не навсегда. На его прикроватном столике лежал мобильный телефон. Ковры были такими чистыми, что я разглядела две цепочки следов: одна вела к столу, а вторая – в сторону от него. В гардеробных полно костюмов, развешанных в безупречном порядке, по цветам – от светло-серых до самых черных. В кухонной раковине лежали три грязные тарелки с пятнышками жира и томатного соуса. Если судить по фотографиям, Пикет, скорее, не пропал, а вознесся на небеса.